Современный человек (СИ)

— Не кажутся ли слова этой песни тебе глупыми? [далее в квадратных скобках приведены строчки песни Someone Saved My Life Tonight, 1975 г., в которой кое-кем, спасшим Элтону Джону жизнь, был британский блюзмен Лонг Джон Болдри, во время одной из совместных посиделок в баре отговоривший музыканта жениться на его тогдашней невесте Линде Вудроу, предстоящая свадьба с которой была причиной его постоянных неврозов и попытки самоубийства].

— Считаешь, что никто не способен спасти твою жизнь от грядущей катастрофы? — в шутку бросил я.

— Увы, — улыбнулся Фрай. — Но мелодия звучит довольно приятно, мне нравится партия фортепиано, и она неплохо подходит для танца. Можем [полетать, как бабочки].

В подтверждении своих слов мужчина поднялся и расслабил узел галстука, позволяя ему свободно повиснуть на шее растянутой петлёй. Наблюдая за тем, как он расстёгивает манжеты рубашки и, положив определённо недешёвые запонки на кофейный столик, закатывает рукава, я с насмешкой спросил:

— Меня ожидает зрелищная постановка варьете?

— Лучше, дорогой друг, ты будешь её участником, — Фрай протянул мне руку.

— Я не танцую.

— Никогда не поздно начать.

У Фрая были совершенные по всем эстетическим меркам мужские руки — не совсем перегруженные мышцами, но вместе с тем не лишённые физической силы. От длинных фарфоровых пальцев с ярко выраженными костяшками вверх по предплечьям поднимались выточенные линии слегка выступающих жилок, которые в естественном узоре уходили под закатанные рукава рубашки. Зрелище слишком приятное глазу.

Я всё же ухватил его ладонь, и он тут же потянул меня на себя, отрывая от дивана. Фрай положил руки на мою талию, оставляя между нами совсем небольшую, но достаточную для танцевальных па дистанцию. Оказавшись настолько рядом с его широкой грудью, что касался её своей собственной на вдохе, я немного замялся, сомневаясь, стоит ли до конца разрушать и без того трещавшие по швам личные границы.

— Не возьмёшь меня за плечи? — рассмеялся мужчина, не без удовольствия глядя на моё смутившееся от столь близкого контакта лицо.

— Это нелепо, — пробормотал я, тем не менее последовав его указанию.

[Я забывал о времени, стоя под вечерним душем. Намыленная петля грезилась мне в самых страшных снах.]

Я отлично помнил, что альбомная запись песни длится 6 минут и 44 секунды. Вслушиваясь в слова, я подсчитал, что в нашем распоряжении оставалось где-то менее 5 минут звуковой дорожки, пока игла проигрывателя не соскочит с пластинки и голос Элтона не умолкнет.

[Четыре часа утра. Проклятье! Выслушай меня! Этой ночью я сплю один, вовремя спасённый.]

Не теряя секунды понапрасну, Фрай вывел меня на середину гостиной и, задавая общий темп, отточенными движениями умелого танцора начал передвигаться по комнате приставным шагом, увлекая меня за собой.

— Ты пьян, — констатировал я.

— Во всяком случае едва ли больше тебя.

[Все шло к тому, чтобы я, не зная броду, полез в эту воду.]

Я не умел хорошо танцевать, но примерно представлял хореографию движений и, пусть и уступая Фраю в мастерстве, решил разделить его порыв, отдавшись течению одной из любимых песен.

[Кое-кто спас мою жизнь этим вечером… Кое-кто спас мою жизнь этим вечером… Кое-кто спас мою жизнь этим вечером..]

Мы медленно двигались по комнате небольшими шагами. Моё умение высчитывать равные доли такта и его чувство мелодии сделали наши движения неожиданно синхронными, будто мы танцевали вместе не в первый раз. Под звонкие звуки фортепиано наши тела как два маятника раскачивались в гармонических колебаниях пространства гостиной, постепенно сокращая амплитуду: так в действительности сокращалось расстояние между нами.

[Так собери всю волю в кулак и пройди по полю, на котором ты играешь в одиночестве…]

Фрай опустил голову на моё плечо, и, как мне представилось, с улыбкой прикрыл глаза, не переставая танцевать. Я услышал тонкий шлейф горьковатого почти выветрившегося парфюма, исходящий от его шеи и затылка.

Окутанный пряным ароматом его тела и на самом деле и в правду отчасти одурманенный градусом, я начинал терять рассудок. Моя кожа покрылась испариной, особенно в тех местах, где ощущалась тяжесть его прикосновений, и я судорожно думал о том, что многое бы отдал сейчас, если бы мог просто скинуть рубашку, не нарушая красоту мгновения. Пытаясь расслабиться, чтобы Фрай не заметил моего неудобства, я запустил руку в его густые волосы. Они все ещё были растрёпанными и влажноватыми после умывания, но поражали своей мягкостью. Мужчина не возражал и только крепче сжал мои бёдра.

[А кто-то спас мою жизнь этим вечером… Кто-то спас мою жизнь этим вечером… Кто-то спас мою жизнь этим вечером..]

Мы не заметили, как аккорды песни затихли и сменились мерным шумом дождя за окном. Пластинка закончилась.