Современный югославский детектив

Ему пришлось чуть не силой спихнуть ее с окна. Женщина наконец послушалась и удалилась внутрь. Через секунду в комнате зажегся свет. Мы обогнули домик и подошли к двери в тот самый момент, когда в замке щелкнул ключ. Женщина распахнула дверь и бросилась на шею моему спутнику, не переставая всхлипывать от волнения.

— Владо… Владо!.. Я уж и верить перестала, что ты вернешься…

Владо подтолкнул ее в дом и закрыл дверь. Только тут, в кухне, женщина заметила на наших руках наручники. Она испуганно дернулась и отступила на шаг.

— Владо… — в голосе ее был страх, — ты арестован?

— Нет… Уже нет… — ответил он торопливо, пытаясь обнять ее свободной рукой. — Я был арестован; потом тебе все объясню… Найди нам сперва напильник срезать эти железки. Человеку некогда…

Какое-то время женщина смотрела на нас в оцепенении, все еще не понимая, что происходит. Владо стал ее поторапливать:

— Поживее, Мария! Что ты стоишь? Ну да, я сбежал из тюрьмы… Не хотел, он вот меня заставил… Давай побыстрее, ему уходить надо…

Женщина наконец очнулась. Я перевел дух — моя игра завершалась. Может, не столь блистательно, как я надеялся, но все же вполне прилично. Не было смысла ждать, пока Владо распилит наручники, после чего, как он полагал, я должен буду откланяться. Это в мои планы не входило.

— Погодите, не нужно напильника! — остановил я женщину, которая принялась рыться в ящике стола. Владо ошарашенно наблюдал, как я вынимаю из кармана ключик и спокойно освобождаю нас от наручников.

Он не сразу понял, в чем дело. Только когда я подошел к дверям и, открыв их, свистом подозвал Бору — я надеялся, что ему удалось не отстать от нас, — он, заикаясь, спросил:

— Вы… не… Вы из милиции?

Я молча кивнул. Он рухнул на стул и закрыв лицо руками, простонал:

— Все пропало…

IV

Последующие события развивались, как говорится, молниеносно. На свист явился Бора, который сумел-таки не потерять нас в ночном кружении по окраинам, он тотчас отправился на поиски телефона, чтобы вызвать патрульную машину.

Мой Владо пребывал в отчаянии. Заводить с ним разговор не имело смысла. Можно было и обождать — теперь он молчать не будет. Он привел меня в этот дом, к женщине, которую называл Марией, тем самым давая возможность продолжать следствие, даже если сам он откажется говорить. Только я был убежден, что он будет говорить. Его молчаливая оборона была прорвана, и ее уже не восстановишь. Пусть успокоится немного, и можно приступать к допросу.

Владо и Мария молча сидели в кухне. Лицо женщины, вполне симпатичное, выражало явный страх. Владо так и не отнимал рук от лица. В ожидании машины я спокойно закурил.

Не успел я докурить сигарету, как милицейская машина остановилась перед домом. Она подошла тихо, без сирены: я не хотел, чтобы разбуженные соседи стали свидетелями ночных событий.

Бора и два милиционера проводили Владо в машину, я велел им подождать меня. И только теперь обратился к женщине, испуганно наблюдавшей за происходящим. Я старался, чтобы голос мой успокоил ее и ободрил. Надо было, чтобы она мне поверила, тогда она сама начнет помогать нам…

— Гражданка, — как можно мягче сказал я, — вам также придется поехать с нами. Разумеется, вы не должны считать себя арестованной. Нам необходимо задать вам несколько вопросов: кое-что нужно выяснить не откладывая. С собой возьмите только документы…

Я подождал, пока она в комнате одевалась — она была в халате, накинутом на ночную рубашку. Мария собралась быстро, заперла дверь дома, и мы пошли к машине. По дороге я предупредил ее, что с задержанным разговаривать запрещается. На всякий случай я посадил ее на переднее сиденье, между собой и водителем, а Владо и двое милиционеров поместились сзади.

Небо заметно серело и стало совсем светлым, когда машина остановилась перед управлением. В такое время, на рассвете, спится особенно крепко, да если еще в удобной постели. Но именно в такое время самые закоренелые преступники имеют обыкновение расслабляться и начинают говорить. Потому я решил начать допрос сразу же, пока не стерлись в памяти ночные события.

Комната, в которую я провел Владо и женщину, была с зарешеченными окнами, и потому охрана мне не требовалась, да и Владо отнюдь не походил на человека, способного к нападению. Я задержал только Бору, пусть будет у меня под рукой, если что понадобится. Включил магнитофон, чтобы каждое произнесенное слово было зафиксировано. Бора предложил женщине стул, а Владо я посадил напротив себя, у письменного стола, на котором был установлен микрофон.

— Ну что, Владо, можно начинать? — спросил я. — Будете отвечать на вопросы?

Он утвердительно кивнул.

— Буду, — произнес тихо, слабым голосом. — Можете начинать.

— Хорошо. Ваше полное имя и фамилия?

— Владимир Мандич… Отца звали Петр…

— Год и место рождения?

— Загреб, тысяча девятьсот девятый…

— Род занятий?

— Как вам сказать… С конца войны эмигрант… С сорок пятого…

Я постарался не выдать своего удивления.

— Где находились в эмиграции? В Италии?