Современный политик: охота на власть

Постепенно становится понятно, что и Израиль, и США, и европейские страны реально используют внеправовые методы в борьбе с терроризмом, применяя правовые ограничения исключительно для давления на «неевропейские» государства, в том числе и на Россию. Европа и США — так же как и Россия, и другие страны, вынужденные противостоять терроризму, — действуют вразрез с традиционными принципами права, однако стыдливо боятся себе в этом признаться. Российские действия в этом отношении могут получить статус пробных, цивилизационно-экспериментальных, а затем и прецедентных.

Напротив, такие меры, как отмена выборов губернаторов, никак не связанные с террористической угрозой и вытекающие из явно устаревшего представления о сущности государственной власти, будут до скончания века вызывать резко негативную реакцию на Западе именно своей неадекватностью и неэффективностью.

Есть и другая, даже более важная сторона этого вопроса. Почему российские федеральные власти в своих действиях против террористов и террора должны согласовывать свои действия с мнением США и Совета Европы? Известный ответ — ради вхождения в первое человечество. Но тогда почему они должны согласовывать свои шаги, например, с местными национальными элитами? А если это и задает границы власти — то почему она пытается решать проблемы терроризма единолично?

Терроризм ставит на повестку дня собственно вопрос о власти: он создает ситуацию, где власть должна проявиться, реализоваться. Если же событие власти не состоится, результатом будет лишь прекращение жизни в России.

Власть и террор

МОЖЕТ ЛИ ВЛАСТЬ пойти на экстраординарные решения, направленные на устранение подлинных причин террора и механизмов воздействия террористов? Сейчас власти в отношении терроризма по всем пунктам делают все наоборот. Национальные образования усиливаются, им дают все больше денег. Коррумпированные структуры получают беспрецедентные бюджеты. Террор и террористы получают колоссальную рекламу: террористы в глазах общества уже стали силой, а в собственных глазах остаются героями-мучениками. Базовые мотивы совершения терактов (слава, воздействие на ситуацию, поддержка семьи) лишь усиливаются; работа с ними не ведется.

Парадокс: объявив войну терроризму, власти одновременно с этим увеличивают финансирование программ социально-экономического развития Чечни — а тем самым создают и усиливают базу для возникновения и развития террора.

Приходится констатировать: вместо того чтобы решать проблемы возникновения, механизма действия и последствий террора, государственная власть порождает все новые и новые проблемы. Меры, предпринимаемые властью для борьбы с терроризмом — прежде всего объявление ему войны, — свидетельствуют о том, что государственная власть (равно как и спецслужбы, милиция и общество в целом) с этим явлением не справляется. Власть, руководствуясь упрощенным и ложным пониманием сущности терроризма, укрепляет неработоспособные структуры, делая только то, что может делать. Может ли государство выработать меры борьбы с террором в соответствии с его сущностью? Или уже начинают проявляться ограничения, которые эта государственная власть преодолеть не в силах? Не дошла ли она до границ своей дееспособности? А если да — то власть ли это?

В последнее время высказываются мнения, что власть не может сподвигнуть общество на борьбу с террором и на решение иных важнейших проблем, что задачей, которую она решает, является не более чем выстраивание «структуры власти». В этом находят оправдание сегодняшних действий президента. Но это лишь административная задача, а не выстраивание структуры власти со многими центрами, способной отвечать на масштабные вызовы. Президент великой страны, столкнувшейся со страшной угрозой, не может быть лишь администратором и «начальником спецслужб». Террор поставил и перед президентом, и перед элитой страны вопрос о власти.

Перечисленные пункты противодействия террору — это не административно-бюрократические меры, предназначенные для реализации министерствами и ведомствами, а те действия, которые обязана совершить реальная власть, восстанавливая и строя себя. Иного пути нет.

Но государственная власть сегодня скована непониманием происходящего, ложными стереотипами, стандартизованными реакциями. Не разрушает ли эту веру она сама своими неуклюжими, неадекватными действиями?

15 октября 2004 г.

Глава 5 Киргизия-2005: «демотехника» на марше

РЕЧЬ ПОЙДЕТ не о технике демонстраций и презентаций, хотя демонстрации упоминаться будут. И не о демонах и демонизме, хотя подчас события разворачиваются так, что хочется сослаться на нечистую силу. Здесь «демо-» — от слова «демос», народ. Техника работы с народами — вот что нуждается в обсуждении после событий 25 марта в Киргизии.