— В пьесе, товарищ майор, три действия, но мы ее даем с одним антрактом, между вторым и третьим, а то она поздно кончится и народ не поспеет на трамвай. Андрей обычно кладет съедобный реквизит на столик, вот здесь, за занавесом, в самом начале антракта, потому что он еще выходит статистом и должен успеть переодеться. Да, всякий, кто идет из зала в артистические уборные, непременно проходит мимо этого столика. Вообще за кулисами нас немного: я, Андрей, суфлер, машинист… вроде больше никого. Остальные — на мостках, при софитах, при звуке… Нет, актеры тоже тут не толкутся, они выходят из своих уборных в последний момент и вообще с другой стороны. Вчера вечером? Да нет, чужих было совсем немного. Я даже удивлялся, спектакль-то юбилейный, в таких случаях за кулисами обычно толпы. А вчера, если я хорошо помню, были только приглашенные нашей Адрианы. Сначала два молодых человека, я их и раньше здесь видел, они приходили с ее покойным женихом, царство ему небесное. С ними — девица, прямо с журнальной обложки, восточного типа, но блондинка, я ее хорошо запомнил, потому что она похожа на Ралуку, дочку нашей гримерши, вы ее, конечно, не знаете. Потом пришла одна особа в возрасте, с цветами. Она тоже спросила Адриану. А за ней — коротышка, типа Сержа Реджиани, только одет как каскадер на пенсии, тоже якобы к Адриане, но уже минуты через две выскочил обратно. И это все, могу поклясться. Нет, я обычно стою у щита, у средней двери, и оттуда столик не виден. Посмотрите сами, видите, нет? Любой может подойти к реквизиту, минуя меня… Но неужели вы думаете, что могло быть что-то такое? Не могу поверить. Кто и что может иметь против нашей Адрианы? Весь театр ее любит, даже женщины, а это у нас большая редкость. Я думаю, все-таки надо искать в кондитерской.
Вывод моего собеседника меня, как вы понимаете, не устраивает, но это не мешает мне отметить, что он обладает памятью и наблюдательностью выше среднего. Последнюю мысль я выражаю вслух.
— Профессия, товарищ майор! — отвечает он с хорошо отрепетированной скромностью.
Поблагодарив за беседу, я прошу разрешения позвонить из его кабинета. Но Адриана не подходит к телефону — наверное, еще не дошла до дому. В любом случае разговор с ней дольше откладывать нельзя. Я навещу ее вечером.
Справляюсь у помрежа, занята ли Адриана сегодня в спектакле. Нет. Тем лучше для меня.
Время— обеденное, и, прежде чем приступить ко второму этапу охоты, я соображаю, что нелишне навести порядок в собственном доме. Итак, вхожу в" Капшу" и умеренно заправляюсь, без хлеба и без картошки, в соответствии с мудрыми советами, которые мне дал когда-то — увы, без особого эффекта — мой добрый друг доктор Москану, На самом деле обед — это, скорее, повод пережевать информацию, которую я собрал сегодня.
Я бы сказал, по крайней мере по первому впечатлению, что дело упрощается. Если случай с пирожным был не просто случаем (а моя интуиция, о которой я самого хорошего мнения, настойчиво убеждает меня в этом), круг подозреваемых сильно сужается. Конечно же, я не могу поставить все на одну карту, надо приберечь козырь и для других вариантов, но пока что круг таков: Мирча Рошу, Паул Чернеску, Виорика Ибрахим которую, видимо, подозревает и Адриана, если я правильно понял ее сегодняшнюю реплику на прощанье, — и Атена Пашкану. У первых трех вполне твердое алиби, но с этими алиби никогда не знаешь… Ведь и про саму Адриану нельзя сказать, что она вне подозрения, история с пирожным могла быть инсценирована. Однако все во мне отвергает подобную возможность, и хотел бы я посмотреть, кто первым бросит в нее камень… Наконец, сегодня возник и шестой персонаж, маленький нервный человечек а — ля Серж Реджиани, но одетый как отставной каскадерер. Посмотрим…
За десертом я принуждаю свои мысли свернуть несколько в сторону. Мне совсем не светит послеобеденная программа: прочесть все четырехэтажные дома неопределенного числа кварталов в поисках давным — давно брошенной мастерской погибшего художника. Веселенькая перспектива! Не умнее ли будет отправиться, как я и хотел поначалу, в Союз художников? Там мне могли бы дать координаты кого-нибудь из друзей
юности Дана Сократе, и при некотором везении я, может быть, узнал бы и адрес искомого ателье. Но шансов на это мало, а вся операция в лучшем случае займет день — два. Мне же, хотя сроки особенно не поджимают, самому не терпится добраться
до развязки.