Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ)

Курсанты, выстроившись в каре, внимали речам. Сначала Его Величество поздравил, высказал, поблагодарил, выразил уверенность. Затем ректор, в свою очередь, высказал, заверил, призвал, в заключение поздравил. Староста курса поблагодарил, пообещал, в свою очередь заверил. Были вручены дипломы. К дипломам с отличием прилагались эполеты. Остальные вместе с дипломом получили права на производство в офицеры в течение полугода и звание юнкера. Выпускники промаршировали перед высокими гостями, над парадной 'коробкой' взлетели кивера и троекратное 'Ура!'. Строй распался, новоиспеченных офицеров и юнкеров окружили друзья и немногочисленные родственники.

Росинта ждала Ардена у бокового входа. Тут было пусто и тихо, только доносились обрывки разговоров и смех. Он подбежал, подхватил ее, закружил.

- Росинка, наконец-то! Я надеялся увидеть тебя еще вчера, - он смотрел ей в лицо, гладил нежные щеки, с сожалением провел пальцем по улыбающимся губам.

- Мы вернулись не поздно, но дома меня ждали - обед и все такое, поздравляли с переводом на второй курс. И все соскучились, - ее ладони слушали его сердце, глухо и быстро стучащее, прикоснулись к золоту погон.

Они почти поцеловались, но тут кто-то завернул за угол, и одобрительный свист разбил хрупкое мгновение.

- Мне надо бежать, Росинка. Сейчас у нас обед с Его Величеством и Их Высочествами, а потом прием, - говорил он, торопливо обнимая, скользя по грубой ткани мундира, как по шелку кожи. - Увидимся на рассвете, на нашем месте?

Она закивала, не в силах сказать хоть слово без риска расплакаться, на мгновение прижалась изо всех сил, отпрянула и убежала.

Короткий морской рассвет едва забрезжил. Молодые офицеры и юнкера обнялись на прощанье, расходясь. Арден торопливо шел по пустой набережной, готовясь ждать Росинту и сдерживая дрожь нетерпения. А на знакомом повороте с удивлением и радостью увидел знакомый силуэт.

Росинта, в лучшем своем платье, с распущенными длинными волосами была очень красива. Фигура приобрела совершенную плавность линий, лицо, юное и свежее, больше не казалось детским. Он подошел, даже подбежал, позвал по имени, и замер, завороженный. Она сама придвинулась, уткнулась в грудь, сцепила руки за спиной, вжимаясь в него. Он бережно обнял, целуя кудрявую голову.

- Ты опять выросла, - шептал он, и она чувствовала его улыбку. 'Самый подходящий рост для поцелуев' осталось невысказанным. - И стала еще красивее.

Она бездумно покивала, царапая щеку позолоченной пуговицей.

- Я уезжаю сегодня после полудня. Сначала в Узамор, навещу своих, потом в гарнизон. В Синие горы.

- Это же на самой границе? - прошептала Росинта мундиру.

- Росинка, посмотри на меня.

Она подняла на него несчастные синие озера, полные непролитыми слезами.

- Дай руку, - попросил оборотень, отстраняя ее.

Ее ладошка узкой лодочкой лежала в его ладони. Он опустил в нее, как в ковчег, тонкую цепочку. На цепочке блестело колечко, усыпанное яркими рыжими камушками.

- Это тебе, моя Росинка... Моя?

Она всхлипнула. Рука дрожала.

- Рысенька, что? - он обнял ее, утешая.

- Папа... долго разговаривал со мной вчера. Он сказал, что я поступаю эгоистично. Тебе девятнадцать, ты взрослый и... А мне тринадцать, и даже если я брошу учебу, нам нельзя будет пожениться еще три года. Я не вправе ... - она плакала, и он едва понимал, что она говорит. - Ты не должен... считать... что связан словом!

- Не плачь. Не плачь... - он укачивал ее, борясь с огромным комом в горле. Справился с собой, сказал твердо, держа ее за плечи. - Его Высочество прав, Росинта. Ты еще слишком ... молоденькая, чтобы связывать себя словом на всю жизнь. Кроме того... Кроме того, у него могут быть и другие резоны... Ты...

- Молчи! Молчи! Я не верну кольцо, пока ты сам не попросишь! - она сжала ладонь до боли, оберегая свое сокровище.

Он покачал головой, глядя ей в лицо, запоминая, она бросилась, обхватила его за шею, повисла, целуя твердые губы. Он ответил, первый раз, и последний, целуя ее так, как всегда хотел. Горячо, страстно, почти кусая, прижал ее к себе всю, зная, что она чувствует его желание, и сама горит.

Светлело. Он разжал ее руки, посмотрел на крепко сжатую ладонь. Она едва заметно покачала головой, пряча руки за спину. Он погладил ее по лицу, прошептал что-то неслышно, повернулся и ушел.

Она смотрела на ровную походку, прямую спину, не замечая, что слезы жемчужной ниткой падают на грудь.

Глава восемнадцатая, летняя.

Лето прошло в сплошной тоске, насколько может тосковать молодая веселая девушка, окруженная большой любящей семьей.