Совы охотятся ночью

Я не переживала, что Лиза Трехерн, если уж называть вещи своими именами, попросту выставила меня вон. Я желала вернуться к Андреасу, и, если мне предстояло покинуть Англию, так ничего и не раскрыв, Лиза лишь обеспечила мне оправдание. Мне требовалось поговорить с Андреасом. Вместе ли мы еще? Этот вопрос беспокоил меня гораздо сильнее, чем пустяковая загадка, кто убил Фрэнка Пэрриса восемь лет тому назад.

До изгнания из «Бранлоу-Холла» оставалось меньше сорока восьми часов. Как мне лучше использовать это время?

Прежде чем за мой столик опустилась Лиза, донельзя злая и явно сексуально озабоченная, я составляла список шагов, которые могла предпринять, и теперь, оставшись одна, снова открыла блокнот. Сделать предстояло много, а время поджимало. Приоритетной задачей было навестить Штефана Кодреску в тюрьме «Уэйленд». Он определенно очень многое мог мне рассказать, начиная с воспоминаний о ночи убийства, об истинных своих отношениях с Лизой, обо всем, что видел и слышал, о том, кто имел доступ в его комнату, и, самое важное, почему он сознался. Но могли пройти недели, а то и месяцы, прежде чем Штефан ответит на мое письмо, а ждать у моря погоды я попросту не имела возможности.

Был еще Лео, мальчик по вызову, «познанный» — это причастие я употребила в библейском смысле — как Фрэнком Пэррисом, так и Аланом Конвеем. Если он мертв, как заставляет предположить посвящение Алана, то как именно умер? И почему книга вообще посвящена ему? Очевидно, что он был не сожителем Фрэнка, а просто одним из многих партнеров, доступных за деньги.

Требовалось снова навестить Мартина и Джоанну Уильямс, эти двое по-прежнему оставались единственными, у кого имелся реальный мотив для убийства. При встрече оба показались мне на редкость скользкими типами, но теперь я понимала, что они нагло солгали мне. Мне сразу следовало это понять. Получилось так, что Эйден дал мне сведения, способные уличить супругов, а Лоуренс подтвердил это в своем длинном электронном письме. Мартин приезжал в «Бранлоу-Холл» в день смерти Фрэнка. Он проболтался об этом, сам того не заметив.

Я не успела еще переговорить ни с Джорджем Сондерсом, отставным директором школы, за которым первоначально был забронирован номер двенадцать в крыле «Мунфлауэр», ни с Элоизой Радмани, няней Роксаны и, вероятно, приспешницей Эйдена. Еще мне хотелось разыскать вдову Алана, Мелиссу. Во время убийства она жила в непосредственной близости от отеля и той ночью вполне могла прогуливаться где-то неподалеку, никем не замеченная.

И наконец, был еще Уилкокс — адвокат, о котором упомянул Саджид Хан во время нашей встречи во Фрамлингеме. Это имя также значилось в списке моих приоритетов, хотя всплыло совершенно случайно и к убийству Фрэнка и исчезновению Сесили никакого отношения не имело. Я намеревалась разобраться с Уилкоксом во второй половине дня.

Покончив с завтраком, я направилась в номер. Но едва вошла в вестибюль, как заметила Элоизу Радмани, проходившую мимо стойки администратора с корзиной белья. Очевидно, она пользовалась прачечной отеля для нужд Бранлоу-коттеджа. Заметив меня, француженка свернула в надежде улизнуть прежде, чем я ее остановлю, но не тут-то было. Я поспешила следом и перехватила няню у задней двери.

Я наскоро припомнила все, что мне известно. Элоиза Радмани приехала из Марселя. В «Бранлоу-Холле» объявилась в 2009 году, через два месяца после рождения Роксаны и добрых девять месяцев спустя после убийства Фрэнка Пэрриса. До этого она училась в Лондоне, где познакомилась с мужем, умершим впоследствии от СПИДа. В первую нашу встречу Элоиза смотрела на меня как на дьявола во плоти. Да и сейчас тоже держалась не слишком любезно. На няне была грязно-синего цвета футболка, с накинутой поверх свободной бирюзовой ветровкой, добавлявшей немного цвета в тусклую палитру из черного и серого.

— Утро доброе! — окликнула ее я как можно дружелюбнее.

— Здрасте. — Она насупилась.

— Меня зовут Сьюзен. Мы виделись у коттеджа. У меня тогда не получилось объяснить вам, зачем я здесь.

— Мистер Макнейл мне рассказал. — Она употребила слово «мистер», а не «месье», но ее французский акцент оставался кричащим, на грани пародии. — Вы пытаетесь помочь найти Сесили.

— Верно. Может, есть новости? Я вчера была в Лондоне, поэтому…

Она тряхнула головой:

— По-прежнему ничего.

— Должно быть, это для вас ужасно.

Элоиза немного расслабилась, но взгляд ее оставался настороженным.

— Да, всем нам сейчас непросто. Сесили была добра ко мне. Сделала меня частью семьи. А особенно тяжело Роксане. Она очень скучает по мамочке, постоянно про нее спрашивает. Не понимает, что происходит.

— Вы давно живете в семье?

— Да.

— Когда вы в последний раз видели Сесили?

— Зачем вы задаете мне эти вопросы?

— Лоуренс и Полин Трехерн попросили меня выяснить, что случилось. Я со всеми уже поговорила. Вы ведь не против, надеюсь? Или против? — Я намеренно пошла в атаку, пытаясь понять, есть ли ей что скрывать.

Элоиза поняла это и покачала головой.

— Конечно, я не отказываюсь отвечать на ваши вопросы, просто мне нечего вам сказать…