Совы охотятся ночью

— Так когда вы встречались с Эйденом? — спросила я.

— Мы только что обедали вместе в его доме. В отель я пришла в надежде найти вас.

Подошел официант, я заказала минералку. Мелисса попросила кофе.

— Вам известно, что Эйден очень любит свою жену? — продолжила она, как только мы остались одни. — Я видела их еще до свадьбы и могу заявить, что он души в Сесили не чает.

— Они пригласили вас на свадьбу?

— Нет.

Получается, близкими друзьями они не были. Мелисса угадала ход моих мыслей.

— Я больше общалась с Эйденом, чем с Сесили. Это он показал мне Оуклендс, а когда я переехала, позаботился, чтобы все было в порядке. Я рассказала ему про Алана, и Эйден в некотором смысле взял меня под крыло. Он устроил для меня бесплатный абонемент в спа, и мы с ним пару раз вместе ужинали.

— Так насколько хорошо вы с ним знакомы? — уточнила я.

— Думаете, я не вижу, что у вас на уме? Ваша проблема, Сьюзен, в том, что вы слишком прямолинейны и никогда не щадите ничьих чувств. — Мелисса криво улыбнулась. — Мы с Эйденом не состояли в связи. У нас не было секса. Бога ради, мы с ним познакомились буквально за несколько недель до его свадьбы! К тому же он не такой — не из тех, кто любит подбивать клинья к женщинам.

— Я вовсе не это имела в виду, — запротестовала я, хотя подумала именно об этом.

— Мы виделись от силы раз десять. И к тому же во время ужина с нами была Сесили.

— Что скажете о ней?

— Она мне показалась милой, хотя не особенно общительной. Возможно, переживала из-за предстоящей свадьбы. Они с сестрой поссорились, и, наверное, это выбило ее из колеи.

— Вам известно, из-за чего произошла ссора?

— Понятия не имею. Не уверена, что между ними вообще были особо теплые отношения. — Мелисса помедлила. — Я вроде бы припоминаю, что всплывало имя Штефана. Это ведь тот самый парень, которого потом обвинили в убийстве, да? Сесили злилась, что Лиза уволила его.

— А Штефана вы знали?

— Видела как-то раз. Он приходил в Оуклендс прочистить канализацию. Я дала ему пять фунтов чаевых.

Подошел официант с подносом. Мелисса выждала, пока он уйдет, а затем продолжила:

— Я не особенно вникала в то, что происходило в отеле, когда жила здесь, Сьюзен. У меня, если помните, был трудный период. Мой муж, отец моего ребенка, только что сообщил мне, что он гей и хочет развода. Пришлось продать наш дом в Орфорде. Мы с Фредди не представляли даже, где будем жить.

Фредди звали ее сына. В то время парню было двенадцать.

— Фредди жил с вами в Оуклендсе?

— Временами. Это была одна из причин, по которой я сняла коттедж. Сын только что поступил в школу в Вудбридже, и мне хотелось быть рядом.

— Где он теперь?

— Учится в школе искусств Сент-Мартин.

Мне вспомнилось, что когда мы в прошлый раз встречались с Мелиссой, Фредди как раз подал туда заявление.

— Рада, что он поступил, — сказала я.

— Я тоже. Я думаю, Алан обошелся с сыном очень жестоко. Я ничего не имею против, если мужчина оказался геем, даже если это означало конец нашим отношениям. Я имею в виду, что не обрадовалась этому, но и старалась не винить Алана. Если такова его сексуальная ориентация, нет смысла скрывать. Но с Фредди дело иное. Ему было двенадцать лет: новая школа, и вдруг во всех газетах он читает про своего знаменитого папочку-гея. Должна сказать, что персонал и учителя в Вудбридже вели себя безупречно, но над ним все равно издевались. Вы же знаете мальчишек. Алан никогда и ничем не помогал сыну. Он к тому времени уже сошелся с Джеймсом, переехал в Эбби-Грейндж, и все, что мы от него получали, это ежемесячные алименты.

— Фредди поддерживал с отцом отношения?

— Он не хотел. Я старалась навести мосты. Думала, что так будет лучше. Но лишь зря тратила время. Фредди об отце и слышать не желал.

Я сама была тому свидетельницей. Два года назад Фредди Конвей с большой неохотой приехал во Фрамлингем на похороны Алана. И не выказывал никаких эмоций, кроме желания поскорее уехать.

— Просто невероятно, что вы были здесь, в отеле, как раз в те выходные, когда убили Фрэнка Пэрриса, — заметила я.

— Кто вам это сказал?

— Лайонел Корби. — Мелисса забыла, кто это такой, и мне пришлось напомнить. — Он работал в спа.

— А, это вы про того австралийца, Лео? Да, я занималась с ним.

— Лео?

— Так я всегда его называла.

Интересный поворот. Мне никогда и в голову не приходило, что Лео может быть уменьшительной формой от Лайонела.

— А еще кто-нибудь так к нему обращался? — задала я вопрос.

Мелисса пожала плечами:

— Не знаю. А что, это важно?

Я не ответила.

— Лайонел сказал, что вы злились на что-то.

— Когда?

— В четверг.

— Не могу припомнить, Сьюзен. Давно это было. Наверняка какой-нибудь пустяк. Лео бывал несносен. Может, это он вывел меня из себя? У него такое раздутое самомнение.

Насчет Лайонела она попала в точку. У меня создалось такое же впечатление при встрече с парнем в Лондоне. И все равно я чувствовала, что у Мелиссы на уме что-то другое.

— Вы знали Фрэнка Пэрриса? — спросила я.

— Да.

— Встречались с ним?

— Видела фотографии в журнале «Кэмпейн», и Алан мне про него рассказывал.

— В тот самый четверг он приехал в отель.