Совы охотятся ночью

И наконец узрела то, что искала.

Благодаря сведениям, собранным в «Бранлоу-Холле», я увидела, что сделал Конвей. Начало положил паб «Красный лев» в Тоули-на-Уотере: такое, казалось бы, заурядное название, но, без сомнения, выбранное автором неспроста.

Все вращалось вокруг Лео. Раз за разом Алан упоминал его в тексте, стуча в барабан подсознания, призванный эхом отозваться в мозгу Сесили Трехерн.

Но это был не непосредственно сам Лео.

Вместо него книгу населяла дюжина самых разных львов. Они встречались повсюду. Церковь была освящена в честь пророка Даниила, известного тем, что он вошел в логово львов. Навещая храм, Аттикус Пюнд видит витражи с изображением чудесного спасения этого святого во рву львином.

Кларенс-Кип, дом, где жила Мелисса Джеймс, получил имя в честь фильма «Кларенс, косоглазый лев» — комедийной ленты шестидесятых годов, а Уильям Рэйлтон, якобы обитавший там, был архитектором, создавшим фигуры четырех монументальных львов на Трафальгарской площади в Лондоне. Пес у Мелиссы китайской породы чау-чау, известной как «собака — лохматый лев». Его даже зовут Кимба, как белого льва из японского мультсериала. А помните эпизод, когда Мэделин Кейн замечает в коридоре постер из «Волшебника страны Оз» с автографом актера Берта Лара? Секретарша еще отпускает замечание, что Мелисса не снималась в этом фильме. А Лар, естественно, играл там Трусливого Льва.

Шли недели, мною просто овладевало наваждение, и я заметила, что Андреас раздражается, видя, как я в любую свободную минуту шуршу страницами. А находки продолжались. Саманта только-только начала читать детям книги Льюиса про Нарнию, так что явно подразумевалась первая часть: «Лев, колдунья и платяной шкаф». Мелисса должна была сняться в фильме в роли Алиеноры Аквитанской, то есть матери Ричарда Львиное Сердце. Серебряная шкатулка для сигарет в гостиной Мелиссы украшена логотипом «Метро-Голдвин-Майер» — рычащим львом. А на странице 182 старший инспектор Крол бросает совершенно случайную, казалось бы, фразу про первый подвиг Геракла, который, по его мнению, заключался в чистке авгиевых конюшен. Но он ошибся. Первым подвигом знаменитого античного героя была победа над немейским львом.

Теперь мне вспомнились некоторые спорные моменты, которые мы обсуждали с Аланом в процессе редактуры. Естественно, он хотел, чтобы Элджернон ездил на «пежо». Серебряный шильдик, перепачканный в итоге кровью оперного певца, представляет собой фигуру прыгающего льва. И, немного пошарив в Википедии, я обнаружила, что локомотив LMR-57, увозящий Пюнда со станции в Байдфорде, тоже был известен как «Лев» — вот почему автор наотрез отказался убрать этот анахронизм.

К концу месяца я в буквальном смысле вставала по ночам с постели, чтобы продолжить охоту на львов. Я до сих пор так еще и не приступила к редактуре четырехсотстраничной рукописи и часто ловила на себе косые взгляды Андреаса.

И все же мне не давало покоя, что я упустила что-то в романе «Аттикус Пюнд берется за дело». Я была уверена, что Сесили заметила нечто такое, чего не вижу я. У меня есть книга. Есть все мои записи. Должно быть что-то еще. Что же?

Я точно помню момент просветления, когда роман открыл мне последний хитроумный секрет, похороненный в своем коварном сердце. Самое обидное, что правда все это время была у меня перед глазами. Но я так до конца и не поняла, почему узрела ее лишь в тот самый миг, когда сидела в своем крошечном кабинете над баром, в лучах палящего солнца. Хотела бы я сказать, что мимо пролетела сова — у нас на Крите их довольно много, — но это не так. Без всякой видимой причины мне вдруг вспомнилось, что Сесили Трехерн любила анаграммы. Она взяла название отеля «Бранлоу» и переставила буквы, получив «барн оул». И тут меня осенило.

Первое убийство совершил Леонард Коллинз. В его имени, что очевидно, скрыт еще один лев.

Но Мэделин Кейн тоже преступница, и ее жертвой становится Фрэнсис Пендлтон — Ф. П. — литературный эквивалент Фрэнка Пэрриса.

Мэделин Кейн — анаграмма имени Эйден Макнейл.

Когда я поняла это, Андреас находился в комнате. Помню, как я буквально взвыла от возбуждения, подбросила в воздух бумаги и замахала руками, почти разрыдавшись от простоты разгадки. Андреас посмотрел на меня поверх газетных вырезок, блокнотов, писем. И девяти томов, посвященных приключениям Аттикуса Пюнда.

А потом заключил мои руки в свои.

— Сьюзен, — начал он. — Ты не рассердишься, если я предложу кое-что?

— Конечно не рассержусь.

— Мы любим друг у друга. У нас есть отель. Ты получила работу редактора. Все для нас складывается хорошо.

— И что?

— Так, может, пора уже покончить со всем этим? — Он указал на разбросанные бумаги. — Ты нашла уже много львов. И честно говоря, я думаю, что ты и без того позволила Алану Конвею причинить тебе в жизни достаточно вреда.

Я медленно кивнула:

— Ты прав.