Создана для любви

Ликующие возгласы команды «Серого призрака» объявили победителя. Проигравшие спорщики отдавали долги, моряки хлопали друг друга по спине, и в целом атмосфера стала веселой и праздничной. Несмотря на поражение Лисы, ее матросы считали дуэль равной и честной. Они гордились своим капитаном, демонстрируя это ободряющими возгласами и поздравлениями с отлично проведенным боем.

Но Алекса не слышала ничего, кроме тихого «туше»[13] Лиса.

Убрав рапиру в ножны, Лис низко поклонился (по меньшей мере, издевательский жест), схватил Алексу за руку и бесцеремонно поцеловал ее ладонь.

– Трофей достается победителю, – с насмешливой улыбкой объявил он, после чего, к возмущению Алексы и радости моряков, подхватил ее на руки и, забросив на золотистое плечо, точно мешок с картошкой, поволок в лесную чащу.

– Черт возьми, Лис, поставь меня на землю! – негодовала Алекса, тщетно молотя кулаками по его широкой спине.

– Всему свое время, Алекса, – отозвался он, безмерно радуясь ее смятению и победе над ней и продолжая увлекать ее в сторону озера.

– Куда ты меня тащишь?

– Туда, где нас не побеспокоят.

– Я вполне способна идти пешком.

– Знаю.

– Тогда пусти.

– Мне нравится нести тебя.

– Тебе нравится унижать меня перед моими людьми!

– Ну что ты, Лиса, – усмехнулся он, – я выиграл честь по чести. В обеих наших командах люди понимают, что победителю полагается какая-то награда. Уверен, мы их не шокируем.

Не в силах разубедить его, Алекса надула губы, в сердитом молчании переживая тот постыдный факт, что она болтается вверх тормашками на плече у Лиса. Только когда они достигли места, где Лис впервые увидел Лису, он поставил ее на ноги, хищно улыбаясь в предвкушении того, что должно было последовать.

– Я требую оплаты, Лиса, здесь и сейчас, – тихо прохрипел он и потянулся к пуговицам ее блузки.

– А если я откажусь? – надменно спросила Алекса.

– Это долг чести, Лиса. Сомневаюсь, что ты откажешься.

Алекса, смерив его холодным взглядом, наклонилась, якобы чтобы снять ботинки, а сама вытащила из потаенного футляра нож. Не успел Лис опомниться, как острие короткого клинка уперлось ему в шею.

– Долги долгами, но я могла бы отказать тебе, Лис, – прошипела Алекса. – Как видишь, я вполне способна сама о себе позаботиться. Однако я отдаюсь тебе не потому, что ты этого требуешь, а по той причине, что я… хочу этого.

Нож бесшумно упал в песок у ее ног, и Лис, на лице которого разгладились напряженные морщины, привлек ее к себе.

Его прикосновение было нежным. Он поднял руку, чтобы смахнуть непослушную серебристую прядь с ее лица, а потом погладил бархатную щечку. Алекса почувствовала легкий бриз его дыхания на своем лице и поняла: она хочет его ничуть не меньше, чем он хочет ее.

Лис коснулся груди, на которой до сих пор алела капелька крови от его укола, припал к ней губами и, слизнув языком, принялся прокладывать влажную тропинку поцелуев по шее ко рту. Внезапно нежность исчезла, и ее место заняла восхитительная дикость глубоких поцелуев, дурманящих и требовательных.

Алекса подняла руку к его груди, легко опершись о стальные мускулы. Лис обхватил ее за талию, и они вместе повалились на песок. Она выгнула спину, уткнувшись в него твердыми сосками. Его поцелуй был крепким и хмельным, и Алекса жадно пила из этой пьянящей чаши. Чувствуя себя крошечной по сравнению с Лисом, Алекса наслаждалась его горячими объятиями, его силой и в ответ не жалела своих губ.

Его рука, обхватив одну из упругих грудей, принялась нежно мять ее, готовя к поцелуям. Потом он быстро снял с Алексы блузку и взял в рот необычайно чувствительный венчик. Его теплый влажный язык так обольщал и дразнил, что невозможно было не стонать. Он зажал сосок в зубах и легонько потянул, продолжая порхать обжигающим языком, сосать, возбуждать желания, требующие утоления.

Лис отстранился на несколько мучительных минут, чтобы сорвать с Алексы остатки одежды и проворно раздеться самому. Встреченный радостным возгласом, ладонью надавил на плоский живот, потом обхватил ее за бедра, крепче прижимая к своему затвердевшему стволу, налитая сила которого красноречиво говорила о его страсти к ней. Рука Лиса спустилась по ее ноге, а затем поднялась по чувствительной внутренней зоне, сосредотачивая все мысли Алексы на той части ее тела, которая томилась по нему.

Когда он коснулся ее там, с приоткрытых губ Алексы сорвался сладкий стон. Его сильные пальцы ласково дразнили шелковую паутину ее наслаждения, раскрывая в поисках точки, которая немедленно привела Алексу в исступление, заставляя выгибаться ему навстречу.

Легкие как перышко поцелуи посыпались на ее ребра, восхитительные изгибы рта, плоский живот и, наконец, на треугольник черных как смоль тугих завитков. Алекса ахнула, вскипая от желания. Но поцелуи продолжали щекотать бархатную плоть, заставляя ее жалобно вскрикивать.