Создания Света (ЛП)

Я смотрела, как движется и меняется вода, очень долго, пока не стало слишком темно, чтобы различать краски. Я ждала слезы. Они не приходили. Я посмотрела на звезды сквозь стекло. Ничего.

Что со мной такое?

«Ты сердце, Джемма. Тук-тук».

«Знаешь о таком счастье? Оно не пропадает. Это всегда помнится».

Но Селено не был счастлив. Селено был так несчастен, что это лишило его здоровья и разума. Бодрый ученый, за которого я вышла, медленно сдался титулу, который оказался неправильным. И я только все ухудшила. Он думал, что мог мне верить. А забрала даже это.

Почему тогда я не могла плакать?

Я оставалась в башне, пока не застучали зубы, и я пошла к коридорам внизу. Я замечала стражей и слуг местами, ни стояли в углах и у дверей, но не говорили со мной. Я дошла до гостевого крыла.

Было поздно, и я думала, там будет темно и тихо, но свет лился из открытой двери. Я замедлилась, приблизившись, это была комната Элламэй и Валиена, но слышались не только их голоса.

— … она не плакала, да?

— Она все еще в шоке, мы дадим ей время.

— Это просто необычно… она всегда так легко плакала…

— Не говорите обо мне, — сказала я из теней.

Голоса затихли. Скрипнул стул, Мона появилась у двери, и свет за ней делал ее тень длинной и тонкой.

— Джемма, — сказала она. — Пожалуйста, проходи к нам.

— Не хочу.

— Знаю, но мы хотим тебе кое-что сказать. И у нас ужин. Сядь у огня, в башне было холодно.

Я вспомнила стражей и слуг не на местах.

— За мной следили, — возмутилась я.

Она спокойно кивнула и взяла меня за руку, повела в комнату. Там было тепло, что окутало мои замерзшие пальцы рук и ног. Я с облегчением поджала их.

Элламэй сидел в кресле у камина, нога была на подставке, костыль стоял рядом. Валиен был возле нее. Арлен прислонялся к камину. Он был без повязки, и было видно шрам на левом глазу. Ро подвинулся на диване и похлопал по подушке рядом. Посередине был стол с тарелками, над которыми поднимался пар.

— Чай? — спросила Мона, сев с другой стороны от меня.

— Нет, спасибо.

Она подняла крышку с одной из мисок.

— Суп? Ничего тяжелого, хороший бульон с овощами.

— Мы не отстанем, пока ты не съешь что-то горячее, — добавила Элламэй.

Я не сомневалась.

— Тогда суп.

Мона налила тарелку и передала мне. Я обхватила ее пальцами, пахло вкусно. Петрушка, чабрец и немного чеснока.

— Мы набросали послание Ассамблее, — сказала Мона. — Написано шесть писем, но печати на них еще нет. Хочешь их увидеть?

— Нет, — сказала я, водя ложкой в бульоне. — Уверена, они хорошие.

— Ро и Арлен отправятся завтра утром, — сказала Мона. — Мой флагман сопроводит твой флот по реке и причалит в Лилу.

Я кивнула и сделала невольно глоток супа. Он приятным жаром окутал мой язык.

Последовала тишина. Мона сжала пальцы на коленях. Ро провел рукой по лицу. Они не говорили, Элламэй заерзала в кресле.

— Джемма, знаю, об этом тяжело думать, — сказала она. — Но если твои корабли уплывают, что-то нужно решать насчет тела Селено.

— Ты можешь похоронить его здесь, — поспешила сказать Мона. — Но не знаю…

— Он этого не хотел бы, — сказала я.

Еще одна неловкая пауза. Я сделала глоток супа. В бульоне были белые луковки, маленькие и сладкие.

— Просто… — начала Элламэй. — Твой народ строит гробницы, да?

Выступы на утесе, полные сгорбленных фигур, тени пустыни плясали на солнце, дым можжевельника уносил ветер. Мы с ним дважды стояли бок о бок у королевских гробниц в одежде, лишенной красок, слушали бесконечную молитву о мертвых. Оба случая были жуткими — в первый раз мы были потрясены внезапным сердечным приступом его отца, а во второй мрачно готовились к коронации, что была через пару часов после похорон его матери. Вместо можжевельника и тишины улицы были полны шалфея и радостного шума из-за коронации Седьмого короля.

Ему было плохо всю неделю.

— Не знаю, есть ли у нас нужные материалы, — робко сказала Мона. — Мой народ хоронит в воде. И если тело не подготовить, и он пробудет больше недели в море…

— Когда речной народ проводит погребальные костры, — сказала я Ро, не поворачиваясь к нему, — что потом делают с пеплом?

Он обвел большими пальцами край чашки.

— Некоторые хранят его в семейном мавзолее, — он был справа, его глосс был приглушен, ухо все еще звенело от взрыва. Я повернула голову с неохотой, чтобы лучше его слышать. — Но многие рассеивают их над реками.

Я кивнула.

— Думаю, такое подойдет. Так будет проще для всех.

Они молчали. Элламэй провела пальцами по кудрям. Валиен потер мозоль от тетивы.

— Джемма… — начала Мона.

— Это не обязано быть проще, — сказала Элламэй.

— Почему нет? — рявкнула я. — Это решит проблему, ведь он лежит в крыле целителей под простыней.

Элламэй склонилась, подставка подвинулась под ее ногой. Она протянула руку, но не достала дальше своего колена.

— Я слишком далеко, блин… Вал, возьми ее за руку.

Валиен склонился и нежно сомкнул пальцы на моих. Я удивленно посмотрела на него, а потом на Элламэй.