Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с описанием трёх эпох Интернета в России

«Время» и «Вести» вернули к русскоязычной прессе старожилов. Интересных материалов хватало: в первом выпуске «Времени» Михаил Хейфец взял интервью у Бродского. Не всякой московской газете это было по силам.

С другой стороны, помогло сотрудничество с газетой «Маарив» и холдингом «Миррор», владельцем которого был покойный Роберт Максвелл. Было чувство: мы входим в западный медиадом.

— Куда потом исчезла критическая читательская масса?

Абсорбировалась.

— Скопом перешла на ивритскую прессу?

Не обязательно. Имеется в виду абсорбция на уровне продвинутого израильского общества, то есть получение новостей из Интернета, радио и телевидения. В машине — радиоприёмник, дома — телевизор, на работе — Интернет. Ждать выхода «русского» еженедельника с перепечатками из московских газет — удел лузеров.[90]

Ещё через 10 лет, в 2012 году, Алек Д. Эпштейн подытоживает менее эмоционально, но более весомо:

В первой половине девяностых из бывшего СССР в Израиль прибыли полмиллиона человек. Многие из них являлись представителями русско-еврейской городской интеллигенции, то есть довольно активными потребителями печатной продукции. В 2000-е годы темпы иммиграции резко упали: например, в 2010 году в Израиль из бывшего СССР приехало всего 7 тысяч новых граждан. Регулярно читавшие газеты и журналы люди старшего поколения, прибывшие в страну в ходе так называемой «алии девяностых», постепенно уходят из жизни, но на их место не приезжают новые потенциальные потребители русскоязычной прессы. <…> Для живущей в Израиле более десяти-пятнадцати лет русскоязычной молодёжи и тем более для детей выходцев из СССР/СНГ, родившихся в Израиле, русский остаётся языком для общения с бабушками, но не для чтения газет и журналов, что приводит к дальнейшему сокращению их читательской аудитории.

Но в 1990 году до этого было ещё далеко.

И Эдуард Кузнецов, и Лев Меламид признаю́т, что Носик был самым ярким сотрудником газеты — и к нему требовался особый подход и особое отношение:

Редакция находилась в Тель-Авиве, а основная масса журналистов в те годы жила в Иерусалиме. У нас была своя редакционная машина, мы по утрам забирали всех журналистов, но с Антоном были проблемы. Мы выезжали в 8–9 часов утра, подъезжали к его дому, Антон там спал голый. Водитель одевал Антона. Кузнецов, главный редактор, сидел в углу в машине хмурый, злой, но тем не менее — Антону всё прощалось.

Чтобы оценить, насколько много весит это «всё», нужно понимать, что от упомянутого выше принципа многостаночности и работы на разные издания, который Носик практиковал до появления «Времени»/«Вестей», он не отошёл и во время работы на них.