Создатели

— Подождите, подождите, — Руперт встал и стал расхаживать по комнате. — Вы утверждаете, что устроили взрыв в Колумбусе? В том самом Колумбусе? — Произнося слова «Колумбус» во второй раз, Руперт имел в виду даже не сам город, а все, что тот символизировал в последующие годы.

Руперт вспомнил, как доктор Смит сказал ему: «Ты помнишь, когда одновременно возникли все эти организации: Департамент террора, Департамент религии, Новая Церковь, бригады освобождения». Руперт помнил. Все они появились в ответ на катастрофу в Колумбусе — ядерный взрыв в американском городе, подготовленный иностранными террористами, которых так и не нашли.

Руперт потер виски. У него разболелась голова, словно после удара кувалдой.

— Да я не про то, идиот, — сказал Вестерли. — Он заставил нас запомнить дорогу до Колумбуса. Он даже сказал, где нам нужно остановиться в пути, в маленьком мотеле в Небраске, который держат «друзья». Мы должны были вести машину по очереди, по три часа.

Мы еще несколько часов разглядывали на карте центр Колумбуса. Зеб показал, где нужно оставить грузовик, у торгового центра. Сказал, что если мы уложимся в график, то приедем туда примерно в обед. Нам надо было просто закрыть машину и уйти. Он обещал, что нас прямо оттуда заберут какие-то его приятели и отвезут домой, в Айдахо.

У Руперта подкосились ноги, и ему пришлось сесть, чтобы унять дрожь в коленях. Сомнений не было. Психологический корпус организовал взрыв, чтобы воплотить свои планы в жизнь. Закон о продолжении борьбы за демократию на шестьсот страниц приняли на следующий день после катастрофы в Колумбусе, но на его написание должно было уйти несколько месяцев. «Психи» расставили костяшки домино и ждали, пока упадет первая и повалит все остальные.

— Почему вы на это согласились? — спросил Руперт. — Как же все эти люди, миллионы людей?

— Я про них как-то не думал, — ответил Вестерли. — Мы вели священную войну. Нас так учил брат Зеб. Я просто готов был сделать для родины, что мог.

— И вы этим гордились.

— Ага. Но я так ничего и не сделал. Первая группа выехала третьего июля 2016-го, я даже помню день. Мы все сидели в доме и ждали, когда они отзвонятся. Зеб дал им мобильник и велел звонить каждые три часа.

Четвертого июля Зеб сказал, что ему надо уехать и встретиться с кем-то. Он обещал вернуться на следующий день. Мы не думали, что это связано с нашим делом, потому что бомба должна была рвануть в полночь. Обидно было, что он забрал с собой телефон, но никто ему не смел ничего сказать.

Я вот тут с тобой разговариваю, потому что мне охренительно повезло. Мы решили, что нам надо будет выпить пива за Рагнарек, когда в Огайо начнется фейерверк. Брат Зеб строго запретил нам выходить, мы все должны были сидеть в доме и запереть двери. Мы не могли связаться с братом Зебом, подумали, может, он не знал, что у нас закончилось пиво. Я взял на ферме грузовик и поехал в город.

До сих пор помню лицо парня в магазине. Тощий коротышка, весь в прыщах. У него аж челюсть отвисла. Я набрал пива, принес его на кассу, а он меня даже не заметил. Он смотрел переносной телевизор, раньше были такие, и вот там показывали ядерный гриб в Огайо.

— Я в это время сидел на уроке обществознания, — сказал Руперт. — В десятом классе. Нашего учителя вырвало прямо на доску.

— Ну, вот, а я покупал пиво в Эдеме, штат Айдахо, и первое, что подумал: «Эти болваны поджарились». Было слишком рано, еще до обеда, они должны были только-только приехать в Колумбус. Я подумал, они наверняка находились возле грузовика или даже в кабине.

Я вернулся в машину, но не успел завести мотор, как заметил большую колонну: восемь или десять черных здоровенных машин. Таких, знаешь, спортивных… Их все водили, пока бензин не подорожал. Они ехали прямиком на ферму брата Зеба. Все стекла, даже лобовые, — темные, и снаружи ничего не увидишь. А тогда ведь тонированные стекла были запрещены. Если б я их не заметил, то поперся бы на ферму рассказать парням про бомбу.

Но я сообразил, что к чему. Нас подставили. Сначала взорвали грузовик вместе с Джей-Ти и Билли, а потом послали солдат на ферму добить остальных. Вот почему брат Зеб свалил утром: чтобы его не пристрелили за компанию с нами. Он нас поимел и выкинул, как использованный гондон.

— Какой ужас, — пробормотал Руперт. Он снова начал расхаживать по комнате. — Что вы сделали?

— А что бы любой на моем месте сделал? Положил пиво в грузовик и поехал в другую сторону. С тех пор они за мной охотятся, — Вестерли опять разразился громким, надсадным кашлем. — Все эти годы я бегал от Департамента террора, а доконали меня чертовы сигареты.

— Позже вы встречали кого-нибудь из вашей группировки? — спросил Руперт.

— Нет, конечно. Вряд ли кто-нибудь из них пережил День независимости. Мы думали, с нами ничего не случится, и уж тем более не ожидали, что к нам пришлют отряд убийц на спортивных машинах. Брата Зеба я тоже больше не видел. Если бы мы встретились, я бы вряд ли сейчас с тобой разговаривал.