Создатели

— Сила правды в том, что она остается неизменной. Ложь слаба, а политическая особенно, поскольку не имеет ничего общего с действительностью. Вестерли своим признанием отнимет у них Колумбус. Он выбьет краеугольный камень, на котором держится выдуманная ими реальность. Это перевернет сознание людей.

— Немногих людей, — заметил Руперт.

— Может быть, немногих, — согласилась Майя.

— Прячьтесь! — Туринский ворвался в комнату в одной рубашке и трусах. Он на ходу натягивал темный костюм. — Копы! За дверью!

Комната вокруг Руперта пришла в движение, Люсия и Арчер вскочили, опрокинув стулья. Майя развернулась и поехала в прихожую к двери.

— Сколько их? — уточнила она.

— Три машины, — сказал Туринский. Он второпях застегивал брюки. Люсия и Арчер сгребли с кухонного стола тарелки, бокалы и серебро, смахнули остатки еды в раковину и бросили посуду в посудомоечную машину.

— Быстрее! — поторопил Арчер Люсию.

— Департамент террора? — спросила Майя.

— Всего лишь «Хартвел», — ответил Туринский.

— И на том спасибо. — Майя въехала обратно в комнату. — Вам двоим придется пойти вниз…

В дверь заколотили. Казалось, что полицейские ломают ее тараном.

— …сейчас же, — закончила Майя. Туринский пронесся мимо нее, чтобы открыть дверь.

Руперт съежился. Ему показалось, что воздух в комнате вдруг потяжелел. Вдруг раздался громкий хруст. Полиция сорвала дверь с петель, орудуя прикладами.

— Лежать! Руки за голову! — крикнул с порога грубый голос.

Руперт услышал, как Туринский шлепнулся коленями на пол.

— Я просто тут работаю, сэр, — сказал он.

Майя направилась к двери по короткому коридору, который вел в ванную и прихожую.

Руперт схватил Люсию за руку и потащил в том же направлении. Он открыл раздвижную дверь, на которую указала Майя, и они оказались в нише со стиральной машиной, сушилкой и полкой для полотенец.

Он оглянулся на Майю, но она лишь кивнула, развернула кресло и поехала обратно к столу. На тарелке осталась яичница, и Майя сделала вид, будто ела в одиночестве.

Руперт и Люсия забрались на стиральные машины. Они прижали колени к груди и сидели в тесной комнатке спина к спине. Руперт закрыл раздвижную дверь, стараясь двигаться как можно медленнее, чтобы не шуметь.

— Руки вверх! На колени! — прогремел мужской голос гораздо ближе.

— Сэр, я не могу встать с кресла, — сказала Майя. — Если вы хотите, чтобы я легла на пол, вам придется меня уложить.

— Скиньте ее. — Послышался топот. Руперт услышал, как Майя ахнула и с шумом упала на пол. — Обыщите кресло, там может быть оружие.

В тесной прачечной стало жарко и душно. Острые лопатки Люсии упирались Руперту в спину. Она прижалась к нему, и ее кожа горела. Наверное, она была в ярости и едва сдерживалась, чтобы не выскочить и не броситься на защиту парализованной женщины. Но тогда их всех просто убили бы.

— Вы долго не открывали дверь, — сказал полицейский. — Что вы от нас прячете?

— Я не слышала, что вы стучали, сэр, — Майя говорила тихим смиренным голосом.

— А черный парень в прихожей?

— Он помогает мне по дому. Ходит за покупками.

— И открывает дверь? — спросил тот же самый полицейский, который явно был командиром группы.

— Да, он…

— Тогда у него это хреново получается.

— Да, сэр, — согласилась Майя.

— Что вы знаете о взрыве прошлой ночью? — спросил полицейский.

— Ничего, сэр.

— Серьезно? Вы не слышали взрыва вчера ночью? Ни звука?

— Нет, сэр. Должно быть, к тому времени я уже приняла снотворное.

Руперт наклонил голову набок, чтобы заглянуть между двумя рейками, составлявшими дверь, и немедленно пожалел об этом. К двери приблизился молодой человек в черной форме, с бритой головой. Руперт разглядел у него на груди золотую эмблему «Хартвел»: буква Х с сердцем посередине. Он подходил все ближе.

— Сколько людей находится в доме, включая гостей и работников? — спросил полицейский Майю.

— Только я и Элдред, юноша в прихожей, — ответила она.

— Он у вас работает?

— Да, сэр.

Молодой полицейский с бритой головой прошел мимо двери в туалет всего в трех футах от Руперта и громко помочился, не потрудившись захлопнуть дверь.

— В таком случае предъявите ваше разрешение нанимать работников и его разрешение на работу, — потребовал старший полицейский.

— Уверена, они есть в государственной базе данных, — ответила она.

— Я не хочу проверять базу. Я хочу видеть разрешения.

Руперт задержал дыхание, он почувствовал, как напряглась спина Люсии. Она окаменела. Люсия ничего не видела за полотенцами и пачками со стиральным порошком, но чувствовала волнение Руперта, и оно передавалось ей.

— Вы встречали в округе подозрительных людей? Иностранцев? Кого-нибудь из другого города? Распространителей политической литературы или журналистов?

— Сэр, вот уже десять лет я почти не выхожу из дома, — сказала Майя.

Дверь прачечной задребезжала. Молодой полицейский возвращался из туалета, ведя пальцами вдоль деревянных реек. Руперт вытянул шею и увидел, что он внимательно посмотрел на дверь, наклонился и заглянул между реек.

Руперт и Люсия замерли.

— Почему у вас в доме нет экрана? — спросил полицейский. — Что вы смотрите?