Созерцатель

– Почитай. А теперь вернемся к пословице католиков и протестантов, которых христианами можно называть с очень большой осторожностью. А лучше вообще не стоит. Я где-то читал, что эти – прости Господи – братья во Христе огнем и мечом уничтожили больше православных, чем Наполеон, Гитлер, Сталин и Чингисхан вместе взятые. И сейчас они спят и видят, как бы им нас со света белого изжить. Но это так, к слову. В Библии есть такие слова: «Сказал безумец в сердце своем: «нет Бога»» (Пс.52,2). То есть, иными словами, если человек не верит в Бога, он безумец, разум его смертельно болен. И если Господь сказал: «Нельзя служить Богу и маммоне» (Мф. 6: 24), а ты продолжаешь грешить сребролюбием, значит в Бога ты не веришь, значит ты – безумен. Так что пословица предателей Христа и служителей маммоны – ложь. А как известно, отец лжи – сатана. Отсюда единственно правильный ответ на вопрос «Если ты такой умный, почему такой бедный?» звучит так: «Именно потому что умный!» Потому что верю в Бога и Его словам. По этой причине имею разум и исполняю заветы Бога, один из которых: раздай своё имение нищим и следуй за Мной. Что сделал тот богач, который услышал эти слова Иисуса? Он сбежал. Тогда Господь и сказал, что легче верблюду пройти сквозь игольное ухо, чем богатому попасть в Царствие Небесное.

– Снова уговорил, речистый! – восхищенно пробасил Вадим. Но тут по его лицу пробежала усмешка. – Только, мужики, зуб даю: если вам сейчас на этот стол положить миллион долларов, вы ведь не откажетесь?

– Откажемся, – кивнули мы одновременно. – Уже отказались.

Мне вспомнился клад, что лежал в подвале, под скрипучими половицами – и я улыбнулся. Так же таинственно улыбался Володя, и несколько обескуражено – Вадим.

       Часть 4

 

Среди ночи глубокой, среди тьмы беспросветной

С изумленьем и страхом я Христа созерцаю.

                              Симеон Новый Богослов «Гимны»

  Le roi est mort! Vive le roi!

 День тот спозаранку был отмечен необычным золотистым светом, исходившим от небесного свода. Облака словно растворили в себе лучи невидимого солнца и рассеивали солнечное сияние равномерно и безмятежно.

В тот день я непрестанно думал об Игоре, перебирал в памяти его слова, те события, которые нам пришлось пережить. С тех пор, как он женился, наши встречи почти сошли на нет. Я чувствовал, что мне не хватает Игоря, но вмешиваться в их семейную жизнь не мог себе позволить, поэтому слегка грустил о тех днях, когда мы часами общались. По сути, он открыл мне двери в новую жизнь, где самое главное не материя, а дух; где на смену опустошающей суете приходит истинная полнота жизни с Богом.

При наших кратких встречах в последние месяцы я задавал ему кучу вопросов, которые специально копил, чтобы получить от него столь важные для меня ответы. Игорь что-то говорил мне, но больше молчал. Иногда мне казалось, что ответы его были невпопад… Но вот проходило время, и я понимал, что вопросы будто сами собой разрешились: то из одного, то из другого источника я получал исчерпывающую информацию. И только потом понимал, что кроме непосредственного общения Игорь продолжает со мной общение на молитвенном плане – духовное. Вот и тогда он словно услышал мою просьбу: приди!

Вошел Игорь как-то странно беззвучно, будто не телом, а лишь бесплотной душой и, коснувшись пальцами моей закрытой тетради на столе, рассказал о ночном созерцании. Голос его был особенно тихим, он почти не двигался, сознание его будто вернулось в ушедшую ночь и растворилось там, оставив мне для материальных ощущений телесную оболочку, через которую сообщалось нечто важное. А потом Игорь сказал: «У Исаака Сирина есть такие слова: «Бог не даёт великого дарования без великих искушений». Помни это, когда они придут к тебе, и не отчаивайся». Он еще молча постоял, потом внимательно рассмотрел с ног до головы, обнял меня, поклонился до земли и так же беззвучно вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

А я сел за стол и открыл тетрадь, чтобы как можно точней записать его рассказ.

«И сказал Созерцатель ученику своему: прошлой ночью после покаянной молитвы открылся мне Ангел и ослепил ярким светом. Рядом с его блистающей светлостью увидел я себя грязным и уязвленным мириадами черных стрел грехов моих. И тело, и душа мои истекали смердящим гноем, и не находил я в себе ни одного чистого и здорового места, но весь был мрачен и как прокаженный.