Сожги в мою честь (ЛП)

Вместо ответа Милош вынул из бумажника клочок бумаги. Не говоря ни слова, подождал, пока комиссар прочтет нацарапанное. Антония не удивилась – знала, что там.

– Это названия медикаментов.

– Да, патрон – тех, что вы принимаете против рака.

– И очень эффективных. Рекомендую, если подцепишь опухоль.

– Не шутите, дело серьезное.

– Мой рак, буду смеяться, сколько захочу.

– Но сейчас не об этом.

– А о чем же?

– Ваше расследование – надувательство, пора прекратить ломать комедию. Что вы задумали? Кого хотите подловить?

«Неплохо для начала. Жак говорит: мозги у букашки в порядке».

– Откуда такие фантазии?

– От болезни, которую вы скрываете. Я навел справки: такие лекарства принимают на поздней стадии. Вы должны находиться в больнице.

– А я здесь и командую.

– Вот в этом я вас и обвиняю: хотите отомстить, прежде чем отвесить последний поклон.

«Мимо, букашка. Я не мщу – провожу генеральную уборку».

– Есть доказательства?

– Неверный подбор актеров в сериале. Камиль Гутван… Это же он тот журналюга, кого вы называли педиком, я знаю.

– И убила его тоже я?

– Нет. Но уверен, вы приложили руку. Думаю, будут и другие смерти, а я не хочу становиться сообщником.

«Так, теперь мы подходим к ультиматуму. Давай смелее, парень, ты уже близко».

– И что же ты мне посоветуешь?

– Уйти в отставку со всеми почестями.

– А если не соглашусь?

– Я все выложу генеральному контролеру. Мне намылят шею за то, что покрывал вас, но вряд ли очень сильно.

Напряжение чуть отпустило Милоша: не сдулся, держался в разговоре стойко. Теперь он молился лишь, чтобы Антония согласилась: сдавать ее совсем не улыбалось.

И потому он облегченно выдохнул, когда комиссар принялась что-то писать: капитуляция, история благополучно заканчивается!

– Это ваш рапорт с просьбой об отставке?

– Tcc… Подожди секундочку, останешься доволен.

Она черкнула несколько значков, потратив так мало времени, что Милош не поверил. Точнее, заподозрил обратное.

– Дарю, Милош, сохрани сию бумажку.

Он взял протянутый листок с нацарапанными каракулями.

– Что это за номер?

– Сотовый генерального контролера. Сможешь позвонить, когда захочешь. Для тебя он доступен семь дней в неделю, днем и ночью.

– Что?

Антония только взялась за дело. Открыла конверт, выудила несколько фотографий, бросила их на стол.

– Я же передам генеральному эти снимки. Вчера вечером нащелкала штук двадцать. Узнаешь себя? Надеюсь, да – я постаралась, чтобы ты хорошо получился.

Милош побледнел. На него обрушилось то, чего он больше всего опасался.

– Вы… Вы не имеете права… Это моя жизнь, личная…

– Да, подтверждаю, ты вправе быть членом секты.

– Это не секта, а религиозное движение!

– Из разряда «Нью-Эйдж» [40].

– Вы понятия не имеете, о чем говорите.

– Имею, Милош, и очень хорошее: каждый адепт должен подключиться к абсолютной «сознательной энергии». Вы верите в космического Христа, пророчества Малахии и проповедуете планетарный разум.

– Какое вам дело, если я в это и верю? Я нашел душевное равновесие в этих откровениях.

– А твой гуру ловит на них простофиль. Гляди, толстяк, которого ты обнимаешь. Не знаю, сколько ты ему отстегиваешь, но придет день, когда его делишки всплывут.

Блефует – Милош не сомневался. Она всегда лжет.

– Чушь какая-то! Что вы имеете против Мартена?

– Мартена? Ты его так называешь?

– Да.

– Хм, выходец с Сардинии, подозреваемый в причастности к тамошней мафии «Анонима Секвестри», приятель Мартен носит имя Луиджи.

– Луиджи?

– Veritiero, dalla sua nascita… [41] Его «церковь» нужна для спекуляций по-крупному, по крайней мере, он так полагает. Мы держим его под наблюдением несколько месяцев.

– Чудовищно, если так…

– Ты сам это сказал… Когда информатор донес, что ты посещаешь Луиджи, я велела ему помалкивать: мне на это плевать. Но теперь, вполне возможно, буду разговорчивей…

Обоюдное молчание, тикание часов…

– Лишиться места из-за принадлежности к секте – вот была бы нелепица, признай. С такой причиной увольнения тебя потом не приняли бы и в канализационную службу. – Арсан собрала фотографии, бросила их в ящик стола. – Ладно, довольно шуток. Подведем итог: жду тебя в десять в воскресенье. И к тому времени накопай на раввина серьезные улики.

Глава 37

Саранча

Вторая половина дня, прекрасная погода, солнце нагревало камни лионской мостовой.

Тепло Рефику по вкусу. Само собой, с Анатолией не сравнить, но что значит небольшая нехватка градусов! Зато здесь он живет как принц, с размахом, которого никогда бы не достиг в Анталии.

Он только что вышел из мечети – никогда не пропускал пятничной молитвы.

Очистившись от всех грехов, совершенных за неделю, Рефик чувствовал себя легко.

Готов проглотить целого ягненка.

Готов любить Мини всю ночь напролет.

И это тоже было бы недоступно, живи он в Турции. Мини – атеистка, не верящая ни во что. По ее мнению, бог нужен тем, кто его выдумал – для обогащения. «Жизнь предназначена для сильных, – говорила она. – Естественный отбор – слабые должны подчиниться или погибнуть».

Дьяволица. У него на родине ее забили бы камнями.