Сожгите всех!

Почему до прошлой недели Барон значился в картотеке? Женис держал в руках его досье, ходил к нему, чтобы потребовать задолженность за «Порш». А Барон, известный своим вспыльчивым характером, заплатил без разговоров. Ну, ладно, допустим, у него карманы были набиты деньгами. Но в картотеке он не должен был значиться. Если только не участвовал совсем недавно в каких-нибудь таинственных операциях. Да, должно быть, так. И только Жаки и Жерар могли его использовать, а потом попросить Дардье уничтожить все сведения, касающиеся бармена.

Это логично. Но не дает ответа на все вопросы. Женис размышлял о продаже краденого в крупных масштабах. У нефтяной компании украли цистерну с 30 тысячами литров бензина. В другом месте это могла быть партия виски или меха. В некоторых случаях стоимость товара превышала 20 миллионов старых франков, иногда и больше. Это происходило довольно часто, и, как правило, потом находили пустые, но невредимые грузовики. Надо было перечитать сообщения о различных происшествиях, чтобы определить приблизительную цифру.

Женис чувствовал, что идет по ложному следу: В.Р.Н. и Дардье не стали бы впутываться в подобную историю, если только это не принесло бы им огромную прибыль.

В полдень Женис первым ушел на перерыв, и ему повезло: он поймал Жюйе, когда тот выходил из здания, где помещалось кредитное общество. Инвалид встретил его холодно.

— Вы должны были закончить это дело как можно быстрее.

— Кое-какие слухи просочились, — сказал Монтелье. — Не беспокойтесь... Я единственная жертва.

— Жертва?

— Дардье выгнал меня. Полицейские подслушали телефонный разговор с этой женщиной.

— Вы не преувеличиваете? Вы воображаете, что ваш телефон прослушивается?

— В сущности, мне ничего не известно... Все может быть...

— Или же эта женщина на заметке у полиции... Извините, меня ждут.

С этого дня он постарается, чтобы его не видели в обществе Монтелье. Женис понимал его реакцию. Ничто их не связывало, кроме надежды заработать немного деньжат. Уволен из-за нескольких кредиток... Наказание было настолько несоразмерно с проступком, что Женис никак не мог в это поверить, представить, что ему придется, возможно, встать на учет как безработному, согласиться на любое предложение, лишь бы заработать на жизнь.

Зная, что Барон приходит в бар лишь около 16 часов, Женис отправился в «Хоккей», заказал горячий сандвич с сыром и божоле.

— Барон здесь? — спросил он у молодого официанта.

— Он уволился, — ответил тот. — Накануне рождества... Ну и паника была!

— Нашел, наверное, работенку повыгодней?

— Да нет. Форсит на своем «Порше», девочек катает... Может, капитальчик сколотил или в лотерею выиграл...

Поднявшись, Женис подошел к стойке, чтобы рассчитаться, заказал коньяк для себя и угостил официанта. В это время в баре почти никого не было, а в соседних кафе толпились посетители, которые пришли позавтракать.

— Возможно, он вернулся к своему старому занятию, — бросил Женис наугад, ни на что особо не надеясь.

— Барон? А чем он занимался?

— Водил грузовики, разве нет?

— Вы что-то путаете.

— Возможно.

Женис как раз успевал заскочить к Барону домой. Из его карточки он хорошо запомнил название улицы, но номер дома точно не знал: 17 или 71. У Жениса была прекрасная память, к тому же прошло всего четыре дня с тех пор, как он изучал сведения о бармене в электронной картотеке.

Тот жил в квартале, расположенном между Соной и Роной, в доме под номером 17. Часть здания была отремонтирована, но жилье Барона находилось в мрачном заднем дворе. На четвертом этаже Женис постучал в дверь, к которой была пришпилена визитная карточка. Никто ему не открыл. Помня о желании Барона работать в В.Р.Н., Женис уже приготовил было предлог для своего визита: он хотел сообщить Барону, что его увольняют и что тот может предложить свою кандидатуру на его место.

Женис вернулся в канцелярию, мило подмигнул Мирей и без всякого энтузиазма продолжил работу. Иногда он прерывал ее, чтобы поразмышлять. Жаль покидать фирму в момент, когда он почуял запах денег, которые было бы нетрудно заработать Пока он еще на месте, у него есть прекрасная возможность составить представление о подпольной деятельности общества. До 31 декабря! Осталось четыре полных дня, чтобы максимально приблизиться к золотому дну. Когда он будет располагать неоспоримыми доказательствами, он принудит Дардье взять его в дело. Он не позволит провести себя дважды.

Женис попросил через коммутатор соединить его с Клер Давьер, то есть по номеру мадам Руссе. Голос матери Клер произнес «алло», затем наступила тишина и раздался едва слышный щелчок.

— Алло? — нетерпеливо повторила мадам Руссе.

Женис с облегчением положил трубку на рычаг: значит, прослушивается этот телефон, а не его, как он было испугался. Разумеется, трудно утверждать наверняка: для этого кто-то должен был снять трубку у него дома. Разве что посвятить в это дело приятеля, но этого Женису не хотелось, а другой возможности не было.