Сожжение

В доме политика суета как на ярмарке, и это всегда так. Все время хлопают двери, лениво ждут репортеры, затягиваясь сигаретами и бросая окурки в канаву. Клерки и слуги присматривают за теми, кто приходит и уходит, а иногда останавливается, чтобы переброситься с кем-нибудь словом. Приходят граждане со своими горестями, держа в руках папки с документами. Реже прибывают пакеты, иногда – цветы или корзины сушеных фруктов. На дороге сидят в машинах приставленные к политику полицейские. У них на спинах автоматы, а дверцы машин открыты, чтобы дышать свежим воздухом.

На крыльце, где Физрук снимает туфли, радуясь, что надел чистые носки, помощник политика его спрашивает:

– Вам назначено?

– Нет, – отвечает Физрук. – То есть у меня приглашение на ланч, вот я и…

– А! – говорит помощник. – Вы тот самый учитель.

Дом выглядит обычно. Кроме нескольких фотографий родителей и их родителей, в рамках, украшенных ароматными белыми цветами, на стенах ничего нет. Два дивана с довольно дорогой обивкой лицом друг к другу, за ними – обеденный стол и шесть стульев. Пол выложен крапчатой плиткой, как в любом доме среднего класса. Некоторые плитки треснули.

Физрук в носках идет по этому холодному полу, не слишком в себе уверенный, но тут из кабинета выходит Бимала Пал. Она приглашает Физрука присесть к столу – его фанерная поверхность покрыта пластиковой скатертью, изображающей кружево. Из кухни выносят блюда. Еда скромная – рис, дал [23]и жареные баклажаны, потом рыбное карри. Когда же, думает Физрук, Бимала Пал скажет, зачем его пригласили? Но ее это, судя по всему, не волнует.

– Я только вчера была в округе Банкура, – говорит Бимала Пал, – знаете, что там? Обеденные фонды для школ исчезают в карманах школьных администраторов. Детям дают рис с камешками, чечевицу готовят лишь с капелькой масла. Я им сказала…

Рассказ оканчивается слезами благодарности бабушки одной из школьниц. Та бабушка рыдала на груди у Бималы Пал.

Тарелки уже почти пусты, когда Бимала Пал говорит:

– Вы наверняка гадаете, зачем я вас сегодня пригласила.

Физрук смотрит на нее, на ее тарелку, где осталась кучка рыбьих косточек, изогнутых, как маленькие сабли.

– Понимаете, у меня сейчас есть одна проблема, – говорит она. – Я подумала, что образованный человек вроде вас может с этим помочь.

Физрук видит в открытую дверь, как в солнечном свете появляется темная фигура с ребенком на руках. Подошедший клерк почтительно говорит:

– Мадам, общество матерей, которые…

– Иду, иду, – отвечает Бимала Пал.

– Там еще инженеры ждут…

Бимала Пал кивает, и клерк отступает.

Времени не так чтобы много.

– Для меня будет честью помочь вам в чем бы то ни было, – слышит Физрук свои слова. – Скажите, что я могу сделать?

* * *

И таким образом через несколько недель Физрук оказывается в суде. Здание эпохи британского величия перекрашено в кирпично-красный цвет. Вокруг большой сад, где рядами высажены гибискусы и ноготки. Даже в столь ранний час здесь происходит какая-то кипучая деятельность. Через двор шагают юристы в черных мантиях, проходят мимо Физрука, не замечая. Под растущими в ряд дубами сидят машинистки за машинками, рядом с ними стопки писчей бумаги. Тут же продавцы самос, разносчики чая, расставляющие на земле чашки и чайники, все заняты делом.

На Физрука никто не смотрит, поэтому никто не замечает, как он мощно потеет, на блейзере под мышками расползаются пятна. Дергается большой палец левой руки – раньше такого никогда не бывало. Физрук прячет руки в карманы.

Он входит в здание суда, идет по длинному балкону, с которого видна – поскольку двери распахнуты настежь – библиотека, где вовсю вертятся потолочные вентиляторы. Он минует лабиринты адвокатских контор, битком набитых штабелями папок, достает из кармана штанов платок и промокает вспотевший лоб. Перед залом с номером «А6» он прикасается к плечу охранника у двери, откашливается и говорит:

– Я свидетель.

Потом садится на твердую деревянную скамью и озабоченно смотрит, как быстро в суде проходят и решаются три других дела.

Через полчаса Физрука вызывают. В горле у него першит, и хотя левый большой палец перестал дергаться, эстафету подхватило правое веко. Физрук идет медленно, стараясь излучать спокойствие. Останавливается возле свидетельской трибуны, и клерк предостерегает его, чтоб не опирался на перила – шатаются.

Перед ним появляется юрист в мятой мантии и поношенных босоножках. Физрук смотрит на ноги юриста, потом на зал, где дремлющие люди ждут своих слушаний.

Бимала Пал кажется сейчас очень далекой, ее влияние – так, легкое воспоминание.

Физрук думает в панике, как он из этого выпутается. Есть ли способ выпутаться? Может, изобразить сердечный приступ?

Юрист спрашивает:

– Дилетгочвека?

– Э-гм? – переспрашивает Физрук, кашляет, прочищает горло.

Изобразить приступ прямо сейчас?

Юрист повторяет, и на этот раз Физрук разбирает слова: «Вы видели этого человека?»

Ему показывают на мужчину за передним столом. Он одет в просторную рубашку с короткими рукавами, доходящими до почернелых локтей. В полуоткрытом рту видны окрашенные красным зубы [24].