Сожженная Сиена (ЛП)

  Вдобавок к его опасениям, это было первое утро, когда он не видел, чтобы она выезжала из конюшни. Это была настолько важная часть ее распорядка, что он мог представить только худшие причины, по которым она отказалась от него. Неужели Белласар решил, что одного ее портрета достаточно и что, наконец, пора избавиться от нежеланной супруги?

  Пробираясь в свою комнату, чтобы принять душ и одеться, он попытался убедить себя, что Сиенна могла быть невиновна в том, что не поехала покататься. Например, она могла плохо себя чувствовать, и в этом случае она могла послать известие через слугу, пока он завтракал. Но пока он сидел один на террасе, посыльный не прибыл.

  «Интересно, - спросил он слугу, принесшего ему кофе, - знаете ли вы, почему мадам не присоединяется ко мне сегодня утром? Вы слышали, заболела ли она?

  «Нет, месье, я ничего не слышал».

  Полчаса спустя Сиенна все еще не приехала, и Мэлоун был вынужден признать, что она не приедет. Его желудок заболел, и он решил, что его единственный выход - попросить слугу постучать к ней в дверь и попытаться выяснить, что случилось. Он почувствовал учащение своего пульса с предчувствием, что она в беде, возможно, без сознания из-за лекарства, которое ей дал Белласар. На грани, он встал, чтобы сказать слуге, чтобы тот проверил ее, и замер с облегчением, когда Сиенна вышла на террасу.

  2

  На ней были пыльные ботинки, выцветшие джинсы и рабочая рубашка из денима, как будто она оделась для катания, но ее задержали. Ее длинные волосы были собраны в хвост, подчеркивая классический контур подбородка и челюсти. Но ее зачесанные назад волосы подчеркивали серьезность ее глаз, которой Малоун раньше не видел. Гнев. Что-то случилось. Какая бы уязвимость ни скрывалась за ее красотой, сегодня утром определенно не было видно.

  «Я рад тебя видеть», - сказал Малоун. «Когда ты не пришел к завтраку, я забеспокоился».

  Не говоря ни слова, Сиенна решительно подошла к нему, ее ботинки и джинсы подчеркивали ее длинные ноги и туго затянутую поясом талию.

  "Что случилось?" - спросил Малоун. "Ты выглядишь так, как будто ... "

  "Я опоздал." Ее слова были обрезаны. «Мы зря теряем время».

  "Трата времени? О чем ты говоришь?"

  "Давай приступим к работе."

  «Но в чем дело? Скажи мне , что -»

  Сиенна повернулась и пересекла террасу, направляясь к солярию.

  Малоун последовал за ней, озадаченный, отметив ее решительную походку и твердую позу. Хотя в солярии было светло, но меньше, чем на улице, и его глазам потребовалось время, чтобы приспособиться к разнице.

  Он был вдвойне озадачен и внезапно встревожен, когда она в гневе расстегнула рубашку и бросила ее на пол.

  - Погодите, - сказал Малоун. "Почему ... "

  Она стянула бюстгальтер и швырнула его через рубашку.

  «Бы вы , пожалуйста , скажите мне , что происходит?» - сказал Малоун. "Я не ... "

  "Я готовлюсь к работе!" Она стянула ботинки и носки.

  «Ради бога, стой! Что произошло? Скажи , почему ты -»

  «Я делаю то, что хочет мой муж!» Она зверски расстегнула ремень, сняла джинсы и бросила их, пряжка застучала по полу. Белые трусики бикини пошли вслед за джинсами. В последнем вызывающем жесте она распустила пряжку, которая связала ее "конский хвост", распустив волосы, и они упали ей на плечи. Возмущенная, она стояла перед ним, с головы до ног в униформе из обгоревшей кожи сиены.

  "Чего же ты ждешь?" спросила она. «Возьми свой чертов блокнот! Начать!"

  Малоун обнаружил, что говорить почти невозможно. Он сделал глубокий вдох и выдохнул. «Это не то, что я хочу».

  «Я должен принять провокационную позу, не так ли?»

  "Нет."

  «Тогда чего, черт возьми , ты хочешь? Перестань меня сбивать с толку! Скажи мне, что мне делать! »

  «Надень рубашку». Он поднял его и протянул ей.

  Она впилась взглядом.

  - Я серьезно, - сказал Малоун.

  «Вы приняли комиссию, не так ли?»

  "Очевидно."

  «И вы знали, что второй портрет должен был быть обнаженным».

  "Да."

  «Вам не кажется, что было бы вежливо мне сказать ? Все время, пока ты на меня смотрел, я был польщен. Потому что это было не так, как будто ты уставился ». Она изо всех сил пыталась привести свои мысли в порядок. "Вы были . . . восхищаясь. Без хищничества. Заставляет меня чувствовать себя хорошо. Я подумал: вот наконец кто-то, кто понимает меня как личность, а не как объект. А теперь я узнал, что это была просто работа для тебя. Заставьте сучку чувствовать себя непринужденно и делайте то, за что вам платят.

  - Нет, - сказал Малоун. «Это была не просто работа. Пожалуйста." Он продолжал протягивать ее рубашку.

  Она схватила его. Ее суровый взгляд оставался прикованным к нему, но он никогда не отворачивался от ее глаз, никогда не позволял себе дрогнуть, чтобы невольно предположить, что он не был правдивым.

  Она надела рубашку.

  «Послушай меня, - сказал Малоун. «Вначале это была просто работа, да. Я тебя не знал. В первый раз мы встретились было неудобно. Похоже, мы могли не поладить. Я подумал, что это будет самая тяжелая работа, которую я когда-либо делал, и пожалел, что никогда не вмешивался ».

  Она впилась взглядом.