Сожженная земля [СИ]

— Как она не боится разъезжать с такими богатствами по Ремидее? Или она принцесса и у нее свита в четыреста воинов? Поэтому разбойники держатся подальше от нее?

Розали замотала головой.

— Она путешествует совершенно одна, Лаэ! Наемные камеристки не в счет. Но ее ни разу не трогали разбойники. Она совсем их не боится! Понимаешь, что это значит? Она умеет защищать себя и свои сокровища.

— И откуда у нее подобные умения? Какую цену она платит за них? Может, приносит бесам в жертву восторженных дурочек вроде тебя, в обмен на защиту своих сокровищ?

Рози передернула плечами.

— Вот уж не думала, что ты такая трусишка! Эдера высмеяла бы тебя, будь она здесь!..

Розали осеклась. Будь здесь Эдера… Непроизвольно она коснулась запретной темы. Табу. Когда грянула весть о Сожжении, имя их прежней подруги было запрещено произносить в стенах монастыря. Но для двух девушек оно стало запретным сразу после смещения Иотаны и бегства Орделии. У монастырских властей были свои табу, у них — свои.

— Эдера бы не упрекнула меня в трусости.

Лаэтана произнесла имя подруги нарочито медленно, будто развевая завесу печали и молчания, которой они окутали память о ней, навсегда потерянной.

— Дело не в твоей мерканской хозяюшке, Рози. И не в моем женишке, этом уродливом ящере. Просто мне нужно на север. Я — княжна-наместница Арвига. Последняя в роду. Я должна занять положенное место. Иначе налетят стервятники из младших ветвей Риганов, предъявят права на титул… Честь рода отныне на мне. Я не могу допустить ее поругания.

У Розали округлились глаза. Такой подругу она не видела. Она привыкла к Лаэ, с которой можно хихикать и сплетничать, которую можно щипать, дергать за волосы или притопить в Ларге. Она никогда не видела леди Лаэтану Риган, княжну-наместницу провинции Арвиг. Старшую в роду.

Громко хлопнула дверь. В келью вошла Досточтимая Келарша, взыскательно оглядела воспитанниц, остановилась на Лаэтане и Розалии, с неприязнью поджала губы. Худенькая, невысокая брюнетка-сирота и статная, светловолосая красавица-аристократка с правильными чертами лица и прямым взглядом голубых глаз. Досточтимая Келарша и некоторые другие монахини не могли забыть, что эти две были лучшими подругами Эдеры Кедар, ныне проклятой еретички. Сейчас эта парочка оставалась неразлей-вода, как некогда — кедарская троица.

— Риган, тебя желает видеть Преподобная Мать.

Лаэтана открыто скривилась.

— Ну все, — шепнула она Рози, — либо прямо сейчас выставит, либо будет прочищать мозги. Надеюсь на первое.

С презрительной гримасой она подошла к ненавистной Осточтимой Церберше.

— К вашим услугам, Досточтимая Келарша.

* * *

В Приемном Покое собрались пятеро. Сама настоятельница Габриэла, три приближенных монахини и лорд Боркан.

— Присаживайся, дитя мое.

— Благодарю, Преподобная Мать. Если вы желаете переубедить меня в принятом решении, то зря потратите время.

— Нет, дитя мое, никто не собирается переубеждать тебя. Тебя пригласили для того, чтобы поставить в известность. Его Преосвященство епископ от имени государыни дал согласие на твой брак с лордом Борканом. Завтра состоится заключение брачного договора. После чего вы с милордом отбудете в его поместье, и там пройдет брачная церемония.

— А мое согласие имеет значение? Я не давала его и не дам.

Настоятельница усмехнулась свысока.

— Дитя мое, ты несовершеннолетняя. Как ближайший родственник, опекунскими правами обладает государыня. Ее представителем на территории Обители являюсь я, с дозволения монсеньора епископа. На правах твоего опекуна я заключаю брачный контракт между тобой и милордом Борканом. Ты слишком молода и неосмотрительна, чтобы принимать верные решения касательно своей судьбы. Твое сегодняшнее поведение лишь подтверждает это.

Лаэтана прищурено оглядела монахинь. Затем остановила взгляд на лорде Боркане.

— Сколько вы заплатили этому сборищу продажных сук, лорд Боркан? Зачем оно вам надо? Хотите жену, которая считает вас уродливым жирным боровом? Которую будет тошнить, когда она ложится с вами в постель? Найдите другую послушницу, в ком жадность до ваших денег пересилит отвращение.

Настоятельница разгневанно вскочила.

— Ты получишь двадцать розог за оскорбление высокородного гостя Обители, Лаэтана Риган. А затем тебя выставят за ворота обители. Сегодня же вечером. Лорд Боркан, еще раз примите извинения за несносное поведение этой мерзавки. Она будет наказана должным образом.

Толстый лорд Боркан буравил Лаэтану поросячьими глазками.

— Нет. Завтра мы подпишем брачный контракт, и я заберу ее в свое поместье. И там уже сам накажу ее… должным образом.

Лаэтана фыркнула.

— Если прежде я не удавлю вас ремешком с вашего необъятного пуза!

— Болтай, болтай, красавица! — ласково разрешил ей «жених». — Доберемся в мое поместье — запоешь по-другому.

— Еще бабушка надвое сказала, — зловеще пообещала Лаэтана.

— Досточтимая Келарша, уведите бесчинствующую нахалку. Запереть в карцере, не давать ужин и завтрак.

Когда за Келаршей закрылась дверь, Габриэла сказала Боркану: