Сожженная земля [СИ]

Пронзительный взгляд серо-голубых глаз устремился на фею. Ветария улыбалась, но Маэгир отчего-то стало не по себе. Взгляд магистра становился особенно пронзительным, когда обращался на фей. Он пугал девочек.

— Чудеса уходят тогда, Маэгир, когда мир становится слишком плотным. Когда люди жаждут сделать свою жизнь абсолютно прочной, твердой и незыблемой. Парадокс существования: чем сильнее люди стремятся к прочности бытия, тем менее гибким и более ломким оно становится. Но они не замечают сего, думают — чем тверже, тем надежнее. И изгоняют из жизни остатки летучести, подвижности, непредсказуемости. А вместе с этими качествами уходят чудеса. Ибо магия царит в тонких пространствах. Из уплотненных миров она уходит.

Теперь не только Маэгир уставилась на магистра во все глаза. Разговоры смолкли, маги, как один, прислушивались к Ветарии. То, что она говорила о магии, было совершенно незнакомо им. Хотя магия была их жизнью. Они ничего не знали о других мирах, о плотности или подвижности бытия, о связи чудес с летучестью жизни. Никто никогда не говорил им о таком, нигде они об этом не читали — даже Старые Маги. Десяток вопросов вертелся на языках, но спросить никто не мог. Ветария продолжала отвечать фее:

— Как песня из плотного мира могла оказаться в вашем? Очевидно, что вместе с певцом. Иногда люди подпадают из одного мира в другой. В наш мир мог угодить человек из более плотного мира… и принести сюда песню скорби и тоски, которая не могла родиться здесь.

— А может человек из нашего мира попасть в тот мир? — тут же задала новый вопрос фея воздуха. — И может ли наш мир стать таким же плотным?

— Ответ на оба вопроса — да. Люди периодически переходят из одной Вселенной в другую. Чаще — нерожденными душами, воплощаясь в новых мирах. Единицы попадают в физическом теле. Это тоже чудо — нарушение законов уплотнившейся материи. Что же до нашего мира… Первое, что должно случиться, чтобы он затвердел до потери магии, — его должны покинуть вы, феи. Пока вы здесь, уплотнение ему не грозит. Потому что вы в своей изначальной сущности — воплощение летучести. Ваше присутствие не даст людям утратить… облачность бытия.

Последние слова Ветария проговорила с заминкой, неожиданной в устах Великого Магистра. Несколько магов попытались воспользоваться ею, чтобы вставить свои вопросы, но Маэгир снова не дала им возможности. Новые и новые вопросы посыпались от девочки. Она не замечала, что другие хотят вставить слово. Единственное, что интересовало фею воздуха — удовлетворение собственного любопытства.

Ветария отвечала, и с ее губ не сходила улыбка. А фея Верейн смотрела на воздушную сестру и на человеческую женщину, что отвечала на вопросы столь же быстро и охотно, сколь Маэгир их задавала. Отчего-то дружелюбная улыбка на ее устах казалась фее хищным оскалом. Девушке хотелось схватить подругу за локоть, утащить подальше от страшной женщины и бежать, бежать отсюда за тридевять земель… Туда, где она не достанет их. В Элезеум… А может, она способна дотянуться и туда?..

Когда настала глубокая ночь и маги наконец покинули трапезную, Верейн все-таки исполнила свое желание — схватила за руку Маэгир и потащила в общую спальню фей, хотя девочка явно собиралась пойти за магистром и продолжать спрашивать.

— Маэ, ты спятила! Зачем ты привлекала внимание этой ведьмы?! Надо держаться от нее подальше, лучше вообще не показываться на глаза! Она безумно опасна, разве ты не видишь?! Своими россказнями она ловит тебя на крючок!

— Глупости, Вери! Она не менее опасна, чем этот маг-разбойник с гитарой, на которого ты пялилась весь вечер! Ты собираешься его Избрать?

Фея воды запнулась и покраснела.

— Я не… ты же знаешь, это не зависит от меня. И вообще, тебя это не касается! Какое дело тебе, воздушной, до Избрания?

— А какое дело тебе, водной, до того, как и у кого я получаю знания? Не лезь в мои дела и я не буду лезть в твои.

Маэгир стряхнула руку Верейн и убежала в спальню. Старшая девушка вздохнула. Воздушные сестры всегда были резкими и невежливыми. Не старались разговаривать мягко и не избегали риска, шли навстречу опасностям. Водные феи не боялись, но обходили опасность стороной. А огненные и воздушные перли напролом.

Верейн вспомнила слова Маэгир об Избрании и снова покраснела. Собирается ли она Избрать этого мужчину?.. Она не знала. Пока. Он красив. И он будоражил расцветающее девичье сердце Верейн. Феи воды тянулись к смертным мужчинам, особенно таким, как этот разбойник — грубым и мужественным. Как волнующе растечься вокруг него, обволочь нежностью и лаской, ощутить его твердость, напряженное влечение… Рядом с мужчиной раскрывалась мягкость и податливость феи, а в ответ — его мужественность и сила.

Пока фея воды думала о Керфе Брогаре, сам он тоже направил к ней мысли — правда, не по своей воле. Он шел к себе в спальню с магом Хадаром. Они вместе бежали из Айлена и сейчас разделяли спальню на троих вместе с молодым Аделом Лутаном. Хадар хлопнул по спине товарища.

— Свезло тебе, дружище. Кажется, эта малютка Верейн запала на тебя!

— Что за бред ты несешь, Хар?