Сожженная земля [СИ]

Не при делах оказались и Старые. Назначение Моласа старшим совсем не порадовало магов. Все они, кроме мечтательного Билара и скромного Талима, на дух не переносили выскочку-ренегата. И вот Гретана поставила его старшим над ними, хотя каждый из Старых Магов был в несколько раз сильнее и умудреннее опытом.

Моласу предстояло вести сегодняшнее собрание, как инициатору новшества. Сам он упорно поправлял, что будет не вести, а «модерировать», так что именовать его следует — «модератор»! На что Гретана ответила, что он может именовать себя хоть кулём дерьма, ибо проку от его затеи ровно столько же, как и от всех затей, что исходили от проклятого Болотника. Но, ругая ругмя новаторские подходы ликвидированной Магической Академии, она все же дозволила Моласу провести эксперимент с «модерацией мозгового штурма».

Поэтому, когда Гретана торжественно вплыла в Залу в сопровождении пятерки островитян, расселась на троне и махнула рукой, разрешая советникам также примостить седалища в кресла, сын кожевенника начал собрание. Он возвестил, оставаясь стоять:

— Лорды, леди, монны, мэтры. Ее Величество приветствует всех вас на этом необычном собрании. Для начала скажу несколько слов о его формате. Он может удивить вас, однако хочу заметить, что…

— А ну-ка брось этот словесный понос, мэтр! — оборвала его Гретана. — Давай-ка сразу к делу!

Молас залился краской, а Лассира не сдержала довольного хмыканья. Она невзлюбила сына кожевенника сильнее, чем прочие Старые. Волшебница была та еще сноба. О нет, она спокойно относилась к простому происхождению, хоть сама была аристократкой. Ионах и Фелион были простолюдинами, и это не мешало магичке уважать товарищей. Но она не уважала тех, кто пытался прыгнуть выше собственного таланта.

Молас, несмотря на его бывший статус в Магической Академии, обладал средним талантом, а метил при этом высоко. За то волшебница и презирала сына кожевенника. Когда Гретана ткнула его, как котенка носом в собственную лужу, Лассира испытала удовлетворение и даже прониклась уважением к королеве. Впрочем, она и раньше относилась к Гретане с некоторой симпатией. У обеих женщин было много общего — они не любили зауми и придворных витиеватостей. Обе не церемонились с противниками, да и с союзниками тоже.

Одернутый королевой Молас сумел взять себя в руки и продолжить, на сей раз быстро и по-деловому, без витийств:

— На повестке дня внешняя политика королевства. Зандус и Кситлания объявили нам войну. Князь Ришани четвертовал всех наших офицеров, расквартированных в Кситлану, а рядовых солдат приказал заковать в цепи и выслать на рудники. Король Эвару Зандусский аннексировал земли бывшей Славии. А также вторгся в Верхнеславию и Тарву и объявил их своими, поскольку Тарва была вассальна Славии до завоеваний Нея.

Возмущенные крики прокатились по Зале. «Как они посмели?!» «Бунт!» «Измена!» Молас поднял руку, пытаясь утихомирить собрание, но никто его не слушал. Тогда маг Вартах набросил на залу покров безмолвия, поглощавший все звуки. Люди открывали рты, но не слышали ни слова. Когда рты прекратили открываться, Вартах снял заклятье.

— Мэтр Молас, продолжайте собрание, — сказал он молодому ренегату. — Могу предположить, что князь Ришани расторг соглашение с государыней, когда узнал, что все кситланские дети погибли в Потопе?

— Об этом нам неизвестно, но логично предположить, что так.

— Логично предположить? — закряхтел престарелый граф Крамах, чудом переживший катастрофу. — То есть Ришани даже не известили о гибели заложников и не направили ноту соболезнования? Если он узнал об этом из слухов, а не из послания с печатью государыни, то неудивительно, что он счел нас убийцами.

Лицо Гретаны налилось багрянцем. Гораций выкрикнул:

— Вы забываетесь, лорд Крамах!

— Это вы забываетесь, юноша, — невозмутимо ответил старик. — Вы появились при дворе из ниоткуда и не владеете этикетом. Монарх обязан собственноручно описать другому монарху гибель его близких, если это случилось под его юрисдикцией.

Теперь побагровел и Гораций. Назревала жестокая перепалка. Прозвучал бархатный голос островитянина Антонио:

— Друзья, внемлем же друг другу! Благородный лорд справедливо указывает на правила этикета, обязывающие уведомлять другого монарха — пусть и сложившего регалии! — в должном порядке. Но подумайте, каково всем нам пришлось после обрушившихся на нас несчастий. Погибли десятки тысяч людей. Столица разрушена до основания. Неудивительно, что гибель кситланских заложников не получила должного внимания. Сие прискорбное обстоятельство отменить невозможно. Давайте подумаем, что же нам сделать теперь, когда события уже приняли печальный оборот.

Мягкая речь островитянина с глубокими обертонами убаюкивала. Кричащие и орущие члены собрания вдруг успокоились и заговорили невозмутимо, по-деловому. Зазвучали самые разные предложения — от засылки магического десанта для устранения Эвару и Ришани до подписания мирного договора с соседями и признания аннексии.