Сожженные цветы

— Вообще-то я забыл, зачем пришел…

— Ну а я при чем?

Света нашла пачку, взяла сигарету в зубы, оглядываясь в поисках зажигалки. Седов протянул ей огонек. Света прикурила, покивав ему в благодарность и для продвижения беседы.

— Ага, — сказал гость, собираясь с мыслями. — Так вот.

Он замолчал, снова уставившись на предметы интерьера. Свете показалось, что смущение не позволяет гостю прямо смотреть на нее, и от этого ей стало немного жаль его.

— Может, кофе?

— Было бы замечательно! А пока вы будете варить кофе, можно я позвоню?

— Можно.

Света вышла из холла.

Кухня Фирсовых имела такой же музейный вид, как и вся квартира, — согласно воле хозяина этого жилья. Вкус, подобный Ванечкиному, в Гродине неполиткорректно назывался «армянским» или — что казалось Свете совершенно возмутительным — «классическим». Подразумевались позолота, витые ножки, резные дверцы, шелковые диваны, с которых сидящий непременно соскальзывал, скульптурные композиции (обычно отлитые на фабрике), картины с приторными природными видами. Света привыкла ко всему этому эстетическому безобразию, научившись не обращать на вещи никакого внимания.

Наливая кофе, приготовленный в страшно дорогой, «элитной», как говорили менеджеры из магазинов бытовой техники, кофемашине, она вдруг подумала: а вдруг он вор? Оставила чужого человека одного в своей квартире, а вдруг он серебряные ложечки стащит?..

А, гори вся эта квартира с ложечками синим пламенем! Пусть бы уже и вправду случилось что-нибудь в этом проклятом болоте!

Света вернулась в холл, держа в ладонях чашечку, будто взятую из детского сервиза. Ее опережал кофейный аромат, который и заставил Седова, не покинувшего голубой козетки, поднять глаза. Он принял чашечку в свои руки и кивнул в сторону пола — на причудливую арабеску лакового паркета между носами его пыльных заношенных туфель.

— Никогда не видел такого.

— Да вы к делу переходите уже!

— Ага, — снова сказал Паша, и у Светы возникло отчетливое ощущение дежавю. — Так вот. Вы с Ириной Китаевой знакомы?

— Да, это моя подруга. Что случилось?

— Пока не знаю! — Он понюхал кофе и продолжил: — Вы давно видели ее в последний раз?

— Очень давно. Она звонила в апреле, по-моему… — Света вдруг забеспокоилась: — А вы из милиции?

— Нет, я веду частное расследование.

— Какое?

— Вы знаете, что церковь в Гродине сгорела?

— Ну конечно!

«Хоть бы не случилось чего!» — подумала Света, начисто забыв о пожелании, произнесенном самой себе на кухне.

— Вот я и ищу поджигателя. Меня попросил о помощи отец Сергий, священник из этой церкви. Я раньше действительно в милиции работал, а сейчас — в частной охранной фирме. Конечно, на государственном уровне этим расследованием ребята покруче моего заняты. Но их версия, по мнению отца Сергия, ошибочна. Они сатанистов ищут, а он не верит в них.

— Как это: священник не верит в сатанистов? Священник нанимает сыщика?

Павел принялся терпеливо объяснять:

— Отец Сергий вообще в глупости не верит, кроме…

— Так вы верующий?

— Нет, я атеист. Но надо же разобраться во всем этом! Сгорело уже четыре храма, это культурное достояние. Это преступление. А официальное расследование боится значимых имен, начальников, выборов и прочего. Я же — не боюсь.

— Почему же отец Сергий не верит в сатанистов?

— Он предполагает, что такая секта в Гродине есть, только церкви не они жгут. Не знаю почему, ведь самое сатанинское дело. Кроме того, отец Сергий кое-что видел на месте пожара.

— Что?

Света торопливо достала новую сигарету, и Павел снова чиркнул своей дешевой пластмассовой зажигалкой.

— Пентаграмму.

Света уже открыла рот, чтобы сказать: «Все правильно», но тут Седов добавил:

— Шестиконечную звезду, вписанную в круг. Шестиконечную, понимаете?

— Да.

В ее мозгу мелькнул тощий хвостик какого-то воспоминания, но она не успела, да и поленилась его поймать.

Седов рассуждал тем временем:

— Пентаграмма представляет собой пятиконечную звезду, так? Я помню такой рисунок из какой-то книжонки: в пентаграмму вписана голова козла. В двух углах звезды — рожки, в двух — ушки, а в пятом — бородка. Козел символизирует…

— …черта, — закончила Света.

— А вы разбираетесь!

— Я в институте диплом писала по «Молоту ведьм». Ну, это руководство для инквизиторов пятнадцатого века, а они за ведьмами охотились. Кстати, Ира Китаева тоже по «Молоту ведьм» диплом писала. Да, мы все тогда…

— Что, весь курс писал?

— Нет, мы, пятеро.

— Вы и ваши подруги с курса, в том числе и Ира Китаева?

Рыжий весь подобрался, как кошка перед прыжком.

— Да, мы впятером. И даже устроили шабаш на Вальпургиеву ночь! Повеселились, надо сказать, отменно.

— Сейчас общаетесь?

— Нет почти. Так, перезванивались, а сейчас… — Она пожала плечами. — Все разъехались. Не перестаю удивляться: каждая встретила свою судьбу и отбыла в прекрасное будущее!

— Куда конкретно?