Сознавайтесь, Флетч!

Если Сандерс и изменился, то лишь в мелочах. Очки стали толще, волосы песочного цвета – реже. Да живот чуть больше нависал теперь над поясом.

– За прежние времена, – поднял бокал Джек.

– За конец света, – предложил Флетч свой тост. – Это будет потрясающая история.

Они поговорили о новой работе Джека, о его жизни в Бостоне, вспомнили былые деньки в «Чикаго пост». Заказали по второму бокалу.

– Да, порезвились мы вволю, – мечтательно улыбнулся Сандерс. – Помнишь, как ты разделался с начальником налогового управления. В виновности его сомнений не было. Дело передали в суд. И не смогли представить доказательств его вины, потому что все доказательства были у жены, а вызвать ее свидетельницей не представлялось возможным. Показания жен не принимаются во внимание, даже если они живут отдельно.

– И газета не слишком уж издевалась над бессилием окружного прокурора. Проявляла предельную деликатность, как мог бы сказать этот Флинн.

– Ответственность журналиста, Флетч. Вот что самое главное. Когда же ты это уяснишь?

– Паршивая подготовка процесса, – возразил Флетч. – Я не сделал ничего такого, что оказалось бы не по силам любому фэбээровцу.

– А как, собственно, ты получил ту информацию?

– Не имею права говорить.

– Перестань, я уже не твой босс.

– А вдруг ты им еще станешь.

– Надеюсь на это. Слушай, мы не в Иллинойсе, этот парень в тюрьме...

– С какой стати я должен раскрывать тебе свои методы? Твои отчеты о ходе судебного процесса ничем не отличались от прочих.

– Но когда ты принес статью, я ее напечатал.

– Да, напечатал. Разумеется, напечатал. Полагаешь, я должен благодарить тебя? Ты получил премию, а потом долго говорил о коллективных усилиях.

– Я же дал тебе наградной знак. На десять или пятнадцать минут. Я помню, как передавал его из рук в руки.

– А я помню, как ты забрал его обратно.

– Тебе стыдно. Ты стыдишься того, что сделал.

– Я получил нужные материалы.

– Ты стыдишься тех средств, к которым прибегнул, чтобы получить их. Поэтому ничего не говоришь мне.

– Немного стыжусь.

– Как ты их получил?

– Насыпал сахара в топливный бак машины его жены и поехал следом. Когда двигатель заглох, остановился, чтобы помочь ей. Поднял капот, осмотрел свечи, предложил ей еще раз завести двигатель. Ничего не получилось.

– Забавно.

– Отвез ее домой. Было уже восемь вечера. Она пригласила меня на чашечку кофе.

– Ты соблазнил ее.

– Ну зачем такие слова? Наша дружба крепла с каждой минутой и перешла в любовь.

– Как она в постели?

– Надо отметить, в ласках она не искушена, довольно фригидна.

– О Боже, ты пойдешь на что угодно ради статьи.

– У нее были свои плюсы. Чуть пониже подбородка.

– Я уверен, ты сказал ей, что работаешь в газете.

– Кажется, я упомянул, что продаю кондиционеры. Понятия не имею, с чего я это ляпнул. Наверное потому, что из каждого ее отверстия веяло холодом.

– Но ты их затыкал, – от смеха из глаз Джека покатились слезы. – Затыкал, затыкал и затыкал.

– Видишь ли, дама шантажировала своего мужа, а уж тот запускал руку в карман государства. А в свидетельницы она не годилась, потому что по закону оставалась его женой. Что она, по-твоему, заслуживала?

– Но я все-таки не пойму, как ты добился желаемого результата.

– Ну, мы вместе отправились в путешествие. В Неваду. И в мгновение ока милашку развели.

– Да, я помню представленный тобой расходный счет. Хорошо помню. Начальник финансового отдела едва не снял с меня скальп живьем. Ты хочешь сказать, что «Чикаго пост» заплатила за чей-то развод?

– В общем-то, да. Но зато она получила возможность выступить на суде как свидетельница обвинения.

– Умора, да и только. Если бы они знали.

– Но я же все указал в счете. Оплата юридических услуг во время путешествия.

– О Боже, мы думали, тебя замели за марихуану или что-то другое, но в том же духе. Возможно, застукали без штанов в казино.

– Вот и хорошо. Я сказал даме, что мы должны вернуться в Чикаго, чтобы пожениться. Оказалось, что я забыл захватить с собой свидетельство о рождении.

– Ты и вправду сказал, что готов жениться на ней?

– Естественно! А с чего иначе ей было разводиться? Я имею в виду, при сложившихся обстоятельствах?

– Ну, ты и мерзавец.

– Так говорил мне папаша. Короче, едва дама поняла, что разведена и вскорости должна приземлиться в международном аэропорту Чикаго, ее охватила паника. Она представила себе, что у трапа ее встретит пара молодых людей в строгих синих костюмах. И я убедил ее, что наилучший выход – отдать мне все документы, запаковать чемоданы и разъехаться в разные стороны.

– Что она и сделала?

– Что она и сделала. Все полученные материалы, включая заверенное ее подписью признание, мы, как ты помнишь, опубликовали.

– Это точно.

– Я сказал ей, что прилечу к ней в Акапулько, как только найду свидетельство о рождении.

– И что с ней стало?

– Понятия не имею. Полагаю, она до сих пор ждет меня в Акапулько.

– Да ты – страшный человек. Сукин ты сын. Флетчер, ты просто дерьмо. Но без тебя жизнь пресна.

– Зато статья удалась на славу. Не поесть ли нам?

Они склонились над тарелками с шатобрианом <Жареное мясо (французское блюдо).>.