Созвездие Близнецов

— Эх, распустила тебя мать, — вздохнул подполковник. Грустно помолчал. — Послушай, я тебе отец, я тебе добра желаю. Ты знаешь, я не хотел, чтобы ты был художником. Я их не люблю — богема. Ты поступил в училище. Ладно. Я переменил свое мнение. Думаю: бывают и приличные люди, члены Союза художников, есть народные художники, академики, некоторые преподают... Ну, в общем, люди как люди. Ты учился, я тебе помогал. Стипендию ты не получал — хорошо. Кормили тебя, одевали, я сам тебе кисти, краски покупал, этюдники по двадцать семь рублей дарил. Учился ты — еле тянул. Год не дотянул — выгнали. Ладно. Что дальше? Имел интересную работу по профилю. Интерьеры, это же твой профиль? Что получается? Выгнали. По сорок седьмой! Стыд и срам, за прогулы. Встать вовремя не мог. Полгода не работал. Наконец устроился. Кем? Сторожем. Позор! И я думаю, — продолжал отец, — что случилось. Был парень как парень. Занимался в авиамодельном кружке, в футбол играл, боксом занимался, а после этого училища...

— В футбол играют только бездарности.

—  Дурак ты. Пеле что, по-твоему, бездарность?

Сухов-Переросток промолчал.

— Ты вот что, — раздраженно сказал отец. — Ты тут без меня черт знает чем занимаешься. Я знаю. Я тебе говорю: брось это дело, пока не поздно.

— Ладно, я тебя маршировать не учу.

— Моя служба не в маршировке заключается! — вскипел отец. — Это не царская муштра... Кх... Николаевское время... Кх... Я реподаватель, артиллерист...

— Послушай, — сморщился Сухов-Переросток, — что, это у тебя вместо зарядки по утрам?

Он попал не в бровь, а в глаз: у отца по утрам всегда было дурное настроение. Отец резко встал. Ему хотелось посмотреть на сына сверху вниз, но сын тоже встал.

— Ну, вот что, — сказал отец, — заруби себе на носу, я тебе говорю: ты свои занятия брось. Эти иностранные журнальчики, всякие сомнительные рукописи тоже брось. Я в своем доме нелегальщины не потерплю.

Ему не удалось посмотреть на сына сверху вниз, но последнее слово все-таки осталось за ним. Он четко, по-военному повернулся и по-военному вышел.

Сухов-Переросток, стукнув штанами о стул, сел. Стукнув по столу кулаком, сказал:

— Тупой солдафон!

И взялся за куриную ногу.

В прихожей хлопнула дверь.

«Ушел, — подумал Сухов-Переросток, — путь свободен».

Сделав длинными ногами три шага, он оказался в прихожей. Движения его были быстры и четки. Прежде всего на пол шлепнулся тулуп. С лязгом откинулась кованая крышка сундука. Длинные руки Сухова-Переростка выгребли из-под слежавшихся тряпок следующие предметы: большую консервную банку, шило и моток проволоки, плоскогубцы и механизм от будильника. Сгреб все в охапку и вынес на кухню. Сложил на стол и начал действовать.

«Да, Боган не годится, — подумал Сухов-Переросток, —  Боган работает по старинке. Где ему? Это только профаны, не знающие истинного положения вещей, могут принимать всерьез таких, как Боган. Он взывает к интеллекту, хочет воздействовать на умы, а в наше время нужна бомба. Я думаю, Минкин со мной согласится, — думал Сухов-Переросток. — Минкин умен: он должен меня понять. Ха! Боган...» — иронически подумал Сухов-Переросток.

Из консервной банки торчал пучок разноцветных проводов. Сухов-Переросток подумал — и некоторые из них соединил. Потом он в двух местах шилом банку проколол. Продел в дырки кусок проволоки, взял со стола механизм от будильника и этот механизм проволокой к банке прикрутил.

«Боган старомоден», — подумал Сухов-Переросток и приладил патефонную трубку с мембраной.

— Заведем на месте, — сказал Сухов-Переросток, — и пусть тикает.

Он улыбнулся одними ноздрями.

— Все, — сказал Сухов-Переросток.

Раздался звонок. Сухов-Переросток нервно вздрогнул и встал. Накрыл предмет полотенцем и в три шага вышел в прихожую. Открыл первую дверь, взялся за пуговку замка. Стоя между дверями, тихо спросил:

— Кто там?

Девический голос звонко ответил:

— Это я, Зинаида.

Сухов-Переросток с облегчением вздохнул и открыл дверь.

— Хорошо, что ты пришла, — сказал он, впуская румяную девушку в искусственной шубке. — Я страшно устал, а дома хранить нельзя. Отец все знает. Ну, может быть, не все, но во всяком случае подозревает: сегодня имел с ним разговор.

— Ах! — ужаснулась Зинаида.

— Да, — подтвердил Сухов-Переросток, — но у меня все уже готово. Унесешь?

— Готово? — радостно удивилась Зинаида.

— Готово, — ответил Сухов-Переросток, — учитывая условия, в которых приходится работать, я совершил невозможное.

— Ах, как бы я хотела вам помочь! — воскликнула Зинаида. — Я восхищаюсь всеми вами.

— Ну, положим, не все достойны восхищения, — снисходительно улыбнулся Сухов-Переросток, — однако пойдем.

Он провел ее в кухню.

— Где? — спросила Зинаида.

Сухов-Переросток рукой указал на стол.

— Это? — Зинаида кинулась к столу.

— Осторожно! — крикнул Сухов-Переросток. — Осторожно!

Он сам снял полотенце. Зинаида восхищенно всплеснула руками.

— Потрясающе! В такой срок!

— В наше время приходится действовать молниеносно, — важно ответил Сухов-Переросток.

— Так ты думаешь, Боган...