Созвездие Близнецов

— Потрясающе, Павел! — Затуманенным взглядом еще раз посмотрел. — Потрясающе!

С чувством стиснул Богану руку. Обернулся к уборщице:

— Екатерина Ивановна, двух учащихся возьмите, пожалуйста, — и снова принялся любоваться щитом.

Уборщица привела двух огромных подростков.

— Осторожно! Осторожно! — восклицал директор, забегая по лестнице вверх. — Не повредите.

— А чего это глаза уж такие большие? — усомнилась уборщица.

Боган хмыкнул:

— Это выразительно.

— И руки уж больно длинны...

— Это экспрессия.

Директор вмешался:

— Да-да, не мешайте, Екатерина Ивановна, это экспрессия. Где вешать, Павел э-э-э...

— Игнатьевич, — не удержался и подсказал Боган.

— Да-да, я вспомнил, — покраснел директор. — Да. Где вешать, Павел Игнатьевич?

Боган зоркими глазами стрельнул по коридору. Рука со сжатыми пальцами ткнула наобум.

— Здесь.

Про себя отметил: положение пальцев правильно.

Директор с глубоким чувством сказал:

—  Большое спасибо вам, Павел Игнатьевич! Мы объявим вам благодарность в приказе.

Он с восхищением смотрел Богану вслед. Потом уборщице строго сказал:

— Вы даже представить себе не можете, Екатерина Ивановна, кто у нас работает. Когда-нибудь... — Он не закончил, ему показалось, что уборщица в будущее не верит.

А Боган, выйдя на улицу, хмыкнул.

«Благодарность... В приказе... — саркастически подумал Боган. — И все-таки я его подавил, — с удовольствием подумал он, — все-таки подавил. Правда, может быть, насчет отчества пережал? Нет! Не пережал. Все правильно, нужно подавлять. Подавил — тогда разговаривай. Вот и на работу могу не ходить — понимает, с кем дело имеет. Правда, этот Семен не такой жлоб, как другие. Как эта уборщица, например. Пусть зайдет — это даже лучше. Для отношений».

Посмотрел на небо, поежился:

«Зима? Ладно, это меня не касается».

Толкнул дверь. Войдя в комнату, зябко потер маленькие ручки — пальцы правильно. Потер уши.

«Холодно, черт возьми, на улице!»

Посмотрел на холсты: да, это поразит, это современно. Подсознание плюс громадный интеллект. Научно и современно.

«Сухов-Переросток?» — тревожно подумал Боган.

«Нет! —  Боган прянул ушами. — Нет!»

Сложил надлежащим образом пальцы, посмотрел на них, посмотрел на холсты.

«Нет, главное, разбудить подсознание и интеллект. Я разбужу подсознание, Минкин разбудит интеллект. Сухов-Переросток авантюрист, — подумал Боган. — Что он может предложить? Чем может поразить? Авантюрист, — убежденно подумал Боган. — Нет, я не буду пускаться в авантюры, — решил Боган, — я научно добуду себе славу!» — и скрестил руки на груди.

5

Сухов-Переросток стряхнул снег и вошел в прихожую. Долго закрывал дверь. Сбросил на сундук казенный тулуп, вздохнул. В тусклом зеркале отразилось вогнутое лицо, ноздри, сонные глаза.

— Поспать бы, — сказал Сухов-Переросток, — хоть бы часика два.

Из коридора в мятой полосатой пижаме вышел отец.

— Отдежурил? — спросил отец.

— Как видишь.

— Поешь?

Сухов-Переросток иронически зевнул. Сверху посмотрел на отца, подумал.

— Подумаю, — ответил Сухов-Переросток.

— Об этом думать нечего, надо есть, — по-военному строго сказал отец. (Отец был военный.) — Думать надо о другом. Подумать стыдно — сторожем работает. До чего докатился! Сторож в гастрономе.

— Ну и сторож...

— Ну и... Не ну и, а сторож. Здоровый лоб с образованием. Почти с высшим. Пускай не кончил, но ведь почти... Интересную работу имел — выгнали... Стыд и срам!

— Оставь, — отмахнулся Сухов-Переросток, — оставь — устал.

Отец снял широкую пижамную куртку и стоял маленький, щупленький, в маечке. Сухов-Переросток иронически посмотрел на отца. Усмехнулся.

— Эх, не драл я тебя, — сказал отец, натягивая голенище, — не драл, а теперь поздно.

Он выпрямился и потопал блестящим сапожком.

— Ладно, — сказал отец, топнув другим сапожком, —  иди ешь.

Сухов-Переросток болтнул головой, прошел в кухню. На газовой плите булькал кофейник. Он иронически посмотрел на кофейник. На все посмотрел иронически. Это все был быт, предрассудки. Сухов-Переросток презирал предрассудки. Стукнув клепаными брезентовыми брюками, сел.

— Устал, — устало сказал Сухов-Переросток, — докатился!.. Ха! Ради чего я работаю сторожем? — сказал с горькой иронией и снял со сковородки крышку. Втянул ноздрями куриный аромат.

«Поспать? — тупо думал Сухов-Переросток. — Если спать, то не успею. При отце ничего делать нельзя. В каких условиях приходится работать! А надо спешить: осталось два дня. Нужно срочно действовать, пока отец будет на службе. В каких условиях!» —  скрежетнул зубами.

—  Солдафон! — сказал он и посмотрел на дверь.

Отец, маленький, аккуратный, стоял в дверях.

—  Солдафон! —  оскорбленно усмехнулся отец. Он помолчал. Сел на беленький табуретик, подбоченился. Ему было рано на службу.

— Нет, не солдафон, — сказал отец, — я офицер. Подполковник. А вот кто ты? Неудавшийся художник? Сторож? Скажи, в чем твое призвание?

Сухов-Переросток иронически улыбался.