Созвездие Девы, или Фортуна бьет наотмашь

— Да куда собирайтесь-то?! — наконец взорвалась она. Встала, придерживая на груди края расстегнутой рубашки, отбросила докуренную сигарету, провела рукой по волосам — я заметила длинные ногти с облупившимся маникюром — и попыталась принять воинственную позу. Получилось плохо.

— Сказка про белого бычка! «Куда-куда», я уже вам сказала, что в обезьянник!

— Тьфу ты, черт, ерунда какая! Да за что?!

— За незаконное проживание в чужой квартире!

— Да почему незаконное? Он нас сам сюда впустил!

— Кто?

— Колька! Лебедянский! Катькин хахаль! Меня и Катьку! Пожить!

— А сам он где? Этот Николай Лебедянский?

«Николай! Николай Лебедянский! — что-то словно толкнуло меня в грудь. — Того белобрысого толстяка, который был со мной и Люськой вчера, а потом так поспешно исчез, тоже звали Николаем!»

— Так где он?

— Не знаю я, ну, кажется, он в другое место жить переехал!

— А откуда такая щедрость, вы ему кто — родственница? Или вы друзья?

— Почти что!

— Почти что друзья или почти что родственники?

— Да, родственники!

— Сразу обе? И вы, и Катя?

— Нет! Только Катька! Она его невеста! Они уже и заявление в ЗАГС подали! А я просто — в Москву погостить! Имею право!

Она сделала попытку выхватить у меня паспорт, но я отвела руку в сторону.

— Отдайте! Это все!

— Нет не все. Откуда я знаю, что вы говорите правду? Нет никаких оснований верить вам на слово! Может, вы и в самом деле подруга этой Катьки, а может, квартирная воровка — кто знает? Повторяю, у нас сигналы! Жильцы волнуются!

— Ну елки-палки, — взвыла она, — ну я не знаю, ну как доказать-то? Ну хотите, позвоните Катьке на работу! Она подтвердит! Или самого Кольку попросит, чтобы он подтвердил!

— Хм… — протянула я очень недоверчиво. — А где она работает, ваша Катя? У нас в документах она, вообще-то, значится как студентка!

— Я ж сказала — в больнице! Не работает — подрабатывает! Дежурства берет!

— В какой больнице? В Москве тысячи больниц!

— Ну, в детской. То есть не в детской, а… В родильном доме. На Шаболовке.

— Телефон рабочий знаете?

— Ну, знаю!

И она продиктовала номер, который я тут же набрала на стоявшем в прихожей аппарате.

— Регистратура, — услышала я после второго или третьего гудка.

— Здравствуйте, а Катерина… — я вопросительно взглянула на девушку — теперь я уже знала, что ее звали Дашей.

— Васильевна, — подсказала она с готовностью.

— …а Екатерину Васильевну Шатову можно пригласить к трубочке? — спросила я.

— Она вышла, — ответил недовольный голос. — И вообще, если вы не по срочному делу — у нас такие звонки к работникам очень не поощряются! По этому телефону информация дается о состоянии рожениц, отцы-матери целый день звонят, а вы линию занимаете!..

— Прошу прощения.

Я положила рубку и уставилась на девушку Дашу как могла грозно, стараясь на самом деле скрыть охватившее меня огромное облегчение. Удалось узнать самое главное! Место работы и обитания таинственной разлучницы — Катьки. Наступала следующая фаза расследования.

— Так Катерина Шатова работает в регистратуре родильного дома? Не врачом и не медсестрой, а именно в регистратуре?

— Ну да! А что, это запрещено законом?

— Законом это, конечно, не запрещено. Собирайтесь, Дарья Петровна, поедете со мной в эту больницу.

— Это зачем это?

— Затем, что до полного выяснения обстоятельств оставить вас в чужой квартире я не имею права, понятно? Мало ли что! И ключи от квартиры попрошу мне отдать, пока что на временное хранение.

— Вот вредина такая! — плюнула Даша, глядя на меня с ненавистью. По правде говоря, она сказала не «вредина», а другое, гораздо более грубое слово, но я предпочла его не услышать. Девушка по имени Дарья еще была мне нужна.

* * *

Там, в роддоме, Даша по моему указанию сунулась в арку окошечка регистратуры и знаками стала подзывать кого-то, кого, я толком пока не разглядела — мелькнула только упакованная в белую шапочку голова и темные глаза, выстрелившие в меня одним коротким, но цепким взглядом.

— Начальство какое-то… пришла, угрожала… сказала, что надо тебя найти, чтобы ты подтвердила… — донесся до меня быстрый шепот.

И вдруг Даша отлепилась от окошечка и осталась стоять у стойки, облокотившись о нее одной рукой. С другого конца стойки ко мне приближалась Она — та, о которой я так много слышала.

Катерина шла неторопливо и, к сожалению, за это время я сумела ее как следует разглядеть. Почему «к сожалению» — потому что женщины моего типа, да еще одетые, как сейчас, в ширпотребовскую куртку и слишком уж «китайскую» юбку, с собранными в пучок волосами и ненакрашенные — вот эти женщины моментально начинают чувствовать себя ущербными и убогими рядом с такой, как эта Катька.

На ней были всего лишь скромный белый халат и шапочка, но эта униформа до удивительности выгодно подчеркивала ее соблазнительную фигуру. Катя шла, покачивая бедрами, и вся ее осанка выражала несомненную уверенность — она прекрасно знает, что на нее смотрят, и она вовсе не возражает, чтобы на нее смотрели как можно дольше.

— У вас были ко мне какие-то вопросы? — темные глаза смотрели на меня беззастенчиво и насмешливо.

— Да. Я хотела бы уточнить, на каком основании…