Созвездие любви

Свадьбу мы провели в клубе «Лагуна», там, где впервые с Татьяной встретились. К нам приезжали бабушка с дедушкой из Йошкар-Олы, родственники невесты из Харькова и Солнечногорска, немного друзей и подруг, из коллег была приглашена Светлана с мужем. Немногочисленно, зато душевно. Никого, как говорится, лишнего. Программа обычная: ЗАГС – регистрация, церковь – венчание, застолье, первая брачная ночь. После совместной почти годовалой жизни, для нас ничего удивительного не было. Всё воспринималось, как обязательный ритуал в подтверждение взаимных уз.

На следующий день нас ждало «свадебное путешествие» в Марсель. За два часа до отлёта мы получили визу Татьяне. Все родственники собрались в Шереметьево-2, чтобы проводить.

Вскоре наш самолёт подлетал к южному берегу Франции, низко паря над лазурным морем. Там было тепло и солнечно.

Нас встретил Жан – управляющий дома Маршаль.

– Мадам, месье, бон жур! – приветливо поздоровался он, подхватив нашу кладь.

– Бон Жур, – ответили мы.

Это был дом, из которого в январе мама и я провожали в последний путь едва обретённых близких родственников.

Мы заглянули на кладбище, возложили цветы к могилам.

Основная часть дома была на консервации с зачехлённой мебелью. Я просил Жана оставить всё в том же виде, так как мы не собирались в нём оставаться.

Заслушав финансовый отчёт управляющего о состоянии дел, я попросил выделить из гаража нам легковую машину, чтобы отправиться в путь дальше. Нас устроил двухместный кабриолет.

Татьяна восхищалась прекрасными французскими дорогами. Конечно, климат позволяет ремонтировать круглый год, земля не промерзает, как у нас, её не пучит вместе с асфальтом каждой весной.

Мы побывали в Монте-Карло княжества Монако, в Каннах, в Ницце, и направлялись в Париж, который я обещал показать Татьяне. Ей очень нравилось всё: природа, уютные города, отели и кафе. А главное наслаждение – Средиземное море. Ещё тёплое с песчаными пляжами и шезлонгами.

В столице Франции было не так тепло, как в южных городах. Шёл дождь, пришлось поднять крышу кабриолета. Ля тур Д`Эфэль, то есть Эйфелева башня, стояла, казалось, возмущённо на фоне серого неба в окружении не вяжущейся к ней архитектуры. Вид с её смотровой площадки восхищал красотой исторических улиц.

Вечером Париж осветился иллюминацией, стало веселее. Кафе заполнились народом. Кругом гуляли люди, не взирая на продолжительный дождь. Пестрили зонтики. Темнокожие товарищи повсюду ходили, предлагая со своих пиджаков-витрин всякие безделушки. Им тоже, видимо, погода не являлась помехой.

Утром засветило солнце, и мы отправились на Елисейские поля. Там покатались в карете, походили по великим дорожкам, где в своё время прогуливались королевские особы и другие известные всему миру люди.

Дворцы и замки удивляли нас талантливой архитектурой. Но были дворы, где нам было жутко оставаться более секунды. Не везде в Париже роскошь и красота, есть и разруха и нищета.

Татьяне очень нравилась французская кухня, её запахи.

Ле паризьен, то есть, парижане, выглядели любезнее москвичей. Подробно объясняли нам дорогу, где и что находится. Всё это сопровождалось неизменной улыбкой.

Самое удивительное, что Татьяна отметила для себя главное отличие от России не в каких-то главных национальных достопримечательностях, а в огромном количестве цветов на балконах, на стенах, в клумбах, на подоконниках. Плющ, плетистые розы, обвивавшие здания так, что видны были лишь проёмы окон, восхищали её.

Ёй было забавно смотреть на разнообразие на каждом шагу маленьких собачек, прогуливаемых супружескими парами.

Татьяне было интереснее наблюдать за жизнью французов, чем за историческим недвижимым наследием.

Однако, через две недели нас потянуло домой. Необъяснимое чувство, когда надоело райское наслаждение в чужой стране, и непременно начинает глодать душу желание вернуться в нашу российскую действительность.

Вскоре наш кабриолет вёз нас в холодную предзимнюю Москву. Свадебное путешествие закончилось. Начались будни.

Три недели спустя, Татьяна мне объявила, что беременна. С этого момента я летал от счастья. Французский вояж не прошёл даром. Будущий ребёнок, имел истинно французские корни.

В июле 2004 года в отдельной палате московского роддома мы с мамой по очереди впервые держали на руках нашего Александра, как мы его назвали сразу же после УЗИ, узнав пол ребёнка. Сейчас перестали детей называть Сашами, а всё более звучат ранее редкие, взятые исстари имена. Вот и решили, что скоро это имя станет мало встречаться.

Через три месяца мы повезли сына в церковь. Светлана с мужем согласились стать крёстными. Обряд прошёл без проблем. Александр вёл себя очень спокойно, даже батюшка отметил: «Как ангелочек!» Он ещё удивлялся имени, говоря, что за последние годы не припомнит, кто так называл, всё больше крестил Глебов, Кириллов, Данил.

***