Созвездие Овна, или Смерть в сто карат

«Допросил» я кучу народу, но возьму на себя смелость все разговоры не пересказывать, – немного рисуясь, продолжил Антон. – Из всего услышанного мною рекомендую обратить внимание на следующее. Во-первых, никаких незнакомых людей, похожих внешне на «брата» и «сестру», выкравших из морга труп, в Береговом в последнее время не появлялось, ну или, во всяком случае, их никто не видел. Во-вторых, не видели там и Одноглазого, а это значит, что Одноглазый не шастал по поселку, а прямиком направился в нужный ему дом. Ну, а в-третьих, история с похищением тела Руфины Нехорошевой, что вполне понятно, вызвала в поселке целый всплеск толков и пересудов – и здесь интересно то, что соседи нашей подследственной семейки, то есть те, кто живет с ними в непосредственной близости, тоже видели Белое привидение.

– Что-оо? Видели привидение?!

– Да! То есть как видели – иногда кто-то, если ему случалось выходить ночью по нужде, наблюдал возле дома Нехорошевых что-то такое невнятное: белые фигуры, шевеление, шорох… Это явление действительно продолжалось весь последний год. И по этому поводу родился устойчивый слух, будто труп украли потусторонние силы, с которыми… дружила Руфина!

– Не поняла! – мотнула я головой и нахмурилась.

– Да!!! О том, что эта престарелая женщина контачила с темными силами, мне сказали сразу несколько человек! Например, так сказать, «коллега» покойной, работающая поломойкой в той же школе, как ее… – Тошка заглянул в свою папку, – вот! Клавдия Овчинникова, попросту – баба Клава. Она рассказала, что вообще-то Руфина всегда была молчуньей, почти бирючкой. Говорила только «да» и «нет», к себе никого не звала, в гости почти не ходила. Но в последнее время женщина стала словно бы заговариваться. Бормотала что-то себе под нос. Иногда путала слова: например, как-то назвала телогрейку, в которой уборщицы зимой сбрасывали с крыши снег, «бушлатом», а резиновые калоши – странным словом «ЧТЗ». А однажды, когда у бабы Клавы выдались именины, и она пригласила Руфину вместе попить в их каморке чаю с печеньем, и та согласилась – у них случился странный разговор…

Если верить собеседникам Антона, этот «странный разговор» начался с того, что бабе Клаве взбрело в голову похвастаться перед Руфиной подарком сына – большим, ужасно безвкусным кольцом дутого золота с фальшивым изумрудом из бутылочного стекла. Старая женщина взяла кольцо, поднесла к глазам – и вдруг забормотала над ним быстро, торопливо, жарко…

– Господь наш милосердный наделил камни силой большей, чем травы, – сумела разобрать изумленная Клава. – Критский агат нейтрализует яды, индийский агат укрепляет зрение, халцедон приносит удачу, при простуде и водянке применяй зеленую яшму, злых духов отгоняй при помощи хризолита… если же истолочь сапфир и высыпать его в молоко, то избавишься от головной боли и чирьев… А коли хочешь знать, целомудренна ли девушка – разотри магнит и посыпь его крошками на горячие уголья…

Это бормотание продолжалось долго – Клава испугалась, что товарка тронулась. Она протянула руку, выхватила у Руфины свое сокровище и быстро сунула его за щеку, продолжая следить за поехавшей умом собеседницей. Но та только медленно провела по лицу сморщенной рукой, как будто отгоняя некое воспоминание, и замолчала.

– Это было первое свидетельство, – продолжал Антошка. – А потом показания бабы Клавы косвенно подтвердила школьный врач Лариса Максимовна. Однажды, проходя по школьному коридору мимо орудовавшей шваброй Руфины, врачиха заметила, что старушка как-то странно двигается, по кругу, словно она была не в себе…

Лариса Максимовна настояла, чтобы Руфина прошла к ней в кабинет, и померила женщине давление. Докторша надела манжет тонометра на руку престарелой женщины, нагнулась над ней, и из ворота ее белого халата выскользнул небольшой кулончик из красного камня на тонкой золотой цепочке. Руфина сразу же очень проворно протянула руку – и камешек лег ей на ладонь. Дальше картина повторилась: старая женщина забормотала себе под нос, будто не замечая никого вокруг:

– Я положу камни твои на рубине и сделаю основание твое из сапфиров; и сделаю окна твои из рубинов и ворота твои – из жемчужин, и всю ограду твою – из драгоценных камней… Будут вооружаться против тебя… кто бы ни вооружился против тебя, падет…

И далее, все так же непонятно. Лариса Максимовна, в отличие от бабы Клавы, не испугалась, но, конечно, удивилась сильно. Она оттянула старушке веки, прослушала сердце – и сделала печальный вывод, что восьмидесятилетняя Руфина Нехорошева просто сдает от старости.

– Скажите, Антон, – Ада задумчиво смотрела на моего приятеля, – я правильно поняла, что все эти странности соседи по поселку стали наблюдать за Руфиной только в последнее время?

Тошка кивнул.

– До того ее вообще мало кто замечал. Она очень замкнуто жила. Впрочем, я об этом уже говорил…

– «Я положу камни твои на рубине и сделаю основание твое из сапфиров…» Это, кажется, из книги пророка Исайи… – немного помолчав, пробормотала Ада как бы про себя.

– Что-то проясняется? – спросила я с робкой надеждой.