Созвучно сердцу

— Нет, Лэри. Не хочу, чтобы ты потом и от меня шарахалась.

— Это так жутко?

— Давно собирался показать младшим охотникам один интересный метод допроса, но нужный преступник всё никак не попадался. Вион подойдёт. Ты его больше никогда не увидишь.

Я была очень ему благодарна — за помощь, за то, что сохранит всё в секрете и, особенно, за то, что даже после столь неприятной истории, он смотрел на меня, как обычно. Без жалости. Я так долго молчала, раз за разом переживая ту жуткую ночь в кошмарах, и боялась даже представить, что кто-нибудь обо всём узнает, но только рассказав обо всём смогла, наконец, почувствовать себя лучше. Свободнее.

— Спасибо, лорд Алер.

— Будешь так звать — накажу, — пригрозил с улыбкой.

— Мисталь.

— То-то же! Ну всё, иди, отдыхай, — он открыл портал и на секунду задумался. — С Наяном всё-таки поговори, ладно? Можешь ничего ему не рассказывать, но было бы отлично, если б вы помирились. Ты ему очень дорога. Сама же понимаешь: он всего лишь хотел тебе понравиться.

Придумывать ответ не пришлось: серебристое марево пропало, оставив меня стоять посреди тёмной и тихой спальни.

С облегчением переведя дыхание, принялась расстёгивать ловко спрятанные крючки платья и уже дошла до середины спины, когда со стороны кровати услышала задумчивый голос Наяна:

— Чем они лучше?

Рывком обернувшись, я не сразу, но различила в темноте его силуэт.

— Что?

— Чем Мисталь и Фалар лучше меня? Почему ты всегда выбираешь их?

Мысленно простонав от досады, подхватила расползающийся в стороны ворот платья и неуверенно села рядом с нежданным гостем. Обижать его мне всё-таки не хотелось. Похоже, придётся поговорить.

— Помочь?

Расстегнуть крючки можно было и вслепую, а вот застегнуть их мне всегда помогала Нарлин. Но не сидеть же полуодетой.

— Да, пожалуйста.

Разговор с Мисталем принёс спокойствие и удивительную лёгкость. Ожидая, пока тёмный ловко и осторожно справится с застёжками, я поймала себя на том, что мне больше не противно и не страшно. Как бы он ни выглядел, как бы ни отличался от людей, Наян всё ещё был тем, кто мне дорог.

— Эри, — шёпотом, не глядя на меня, — я тебе нравлюсь или нет? Такой, как сейчас. Настоящий.

Что ответить?

Когда внезапно выяснилась правда, привычный мир, кажется, покрылся трещинами, как битое стекло. То, что Ян — тёмный, было для меня непреодолимым препятствием, тупиком, единственный выход из которого — развернуться и изо всех сил бежать назад.

Я и сама ещё не определилась, нравится ли мне то, что он мне нравится. Как-то так. И эти перепады уже надоели. Хотелось надёжности и постоянства.

В конце концов, если забыть о притворстве, Наян хороший, близкий и заботливый. Родной. Пусть и тёмный.

— Нравишься, — прошептала, прислоняясь спиной к его груди, и сама замерла, прислушиваясь к ощущениям. — Очень.

Тёплые ладони ласково легли на плечи, согревая даже сквозь ткань.

— Я тебя люблю, Эри. Люблю, несмотря на то, что это больно и иногда превращает меня в безумца.

Признание не стало неожиданностью. Тишина и темнота сгладили слова, сделав их правильными, уместными и уютно-мягкими. Я давно чувствовала, что тоже стала для Наяна особенной: по взглядам, по интонации, по постоянному желанию прикасаться. Просто теперь то, что мы оба и так знали, было сказано вслух.

Он — совсем не то, о чём я мечтала. Более того, он — прямая противоположность образа доброго и тихого мужчины, которого я себе представляла. Его не назвать ослепительно красивым, как, например, Нирсиса. Но всё это ничего не значило, ведь для меня в целом мире нет никого лучше. Мне нравилось это серьёзное спокойствие, нравилась бессознательная, врождённая гордость. Но самое главное — он действительно, на самом деле, любит. По-своему, как умеет, но любит. Пусть порой от такой любви и хочется сбежать на другой конец света.

— Я тебя люблю, — снова повторил он, прижимаясь горячими губами к моим холодным плечам. — И никогда не оставлю.

Мне обрадоваться или испугаться?

Кое-что вспомнив, высвободилась из его объятий и, не зажигая свет, нашарила на столе перстни.

— Вот. Это тебе.

В отличие от меня, тёмный отлично всё видел и с интересом разглядывал слабо сверкающий в неверном лунном свете амулет.

— Тот самый камешек? Ни за что бы не подумал. Он синий, как океан. И такой же сияющий.

На мизинце у него уже был другой перстень, поэтому мой Наян надел на безымянный палец правой руки.

— Они же парные, да? Где твой?

Я показала гораздо более скромное кольцо и, пробуя работу амулета, мысленно спросила:

«Хорошо слышно?»

— Отлично. Так мне будет спокойнее. Если что случится, сразу зови.

— Да, — кивнула и, помявшись, взглянула в его блестящие глаза. — Ты не станешь спрашивать?

Он ответил не сразу, а когда всё же заговорил, тщательно, почти на ощупь, подбирал слова.

— Мисталь несдержан и чересчур тяготеет к театральности, но в одном он прав. Отношения действительно даются мне нелегко. Раньше это было неважно, но в этот раз я очень, очень сильно не хочу всё испортить. Поэтому не буду заставлять. Если решишь, что это важно, расскажешь сама, — и напряжённо улыбнулся. — Я всегда тебя выслушаю.

— Спасибо.