Созвучно сердцу

— Не на тебя — на него. Утром, выйдя из покоев без амулетов, Мисталь сильно сглупил. Ведь знал же, где находится, но повёл себя, как самоуверенный идиот. Вдобавок, вместо того, чтобы помочь нам искать, он снова пытался приставать и нёс полную чушь, да? Мы полдня на него потратили!

— Его же чем-то опоили. Он не понимал, что говорит… и делает.

— Сам виноват. Я правда не злюсь на тебя, Эри.

Вздохнув, Ян наклонился, касаясь лбом макушки моей опущенной головы, и некоторое время стоял, не двигаясь, а потом легко подцепил подбородок, вынуждая всё же взглянуть на него, и пошутил:

— Твоё чувство вины меня сейчас окончательно утопит!.. Давай я кое-что скажу, а ты просто поверишь и не будешь делать никаких странных выводов, хорошо?

Хотелось спросить, что он имел в виду под «странными выводами», но я только кивнула.

— Постараюсь.

— Я не сержусь, потому что с самого начала знал, что рано или поздно он тебя поцелует. И что тебе, скорее всего, понравится.

Сначала такое заявление ошарашило, но, немного подумав, я без особого труда догадалась, почему он так сказал. В конце концов, все странности наших отношений всегда объясняются одинаково.

— Потому что цветов по-прежнему три? — прошептала чуть слышно.

— Потому что цветов по-прежнему три, — согласился Ян.

— С тобой мне нравится больше.

— Знаю, — довольно улыбнулся он, погладив по волосам. — Если б я не чувствовал, как сильно тебе дорог, давно бы начал ужасно ревновать.

Мне было приятно, что, несмотря на случившееся, я не утратила его доверия. Эта мысль приносила облегчение.

— Ты всегда смотришь на меня такими влюблёнными глазами, что никаких сомнений не остаётся. Лишь поэтому попытки Мисталя привлечь к себе внимание пока не слишком-то меня беспокоят.

Момент был не подходящим, но я должна была хоть что-то выяснить.

— Вы с ним помирились, да? По сравнению с тем, что было в самом начале, всё изменилось.

Наян медлил. Невидяще глядел куда-то в стену, неспешно накручивал на палец прядь моих волос и размышлял.

— Не знаю, Эри. Всё изменилось, ты права. Мы много времени проводим вместе и даже стали нормально разговаривать, но, боюсь, этого ещё не достаточно.

— Ян, — позвала я шёпотом, взволнованно в него вглядываясь, — ты действительно хочешь, чтобы третий цветок исчез?

Он собирался было ответить, но под моим пристальным взглядом вдруг отвёл глаза и тяжело вздохнул. Его плечи поникли.

— Пару дней назад я бы, не задумываясь, сказал, что да.

— А теперь?

— А теперь уже не уверен. То есть, я, конечно, хочу, чтобы мы были вместе, но… — Что означает этот его взгляд? Этот излом бровей? — Он никогда никого не любил, Эри. Никогда!.. А тебя — любит, понимаешь? Я слишком хорошо знаю, как больно изживать в себе это чувство. Мне бы не хотелось…

Сложно сказать, кому из нас было труднее. У меня голова шла кругом. Его впервые подводил голос. Наян не хотел говорить, но из-за нашего уговора быть честными друг с другом, снова и снова заставлял себя продолжать.

— Знаешь, сегодня, когда Мисталя из-за меня похитили, я на минуту решил, что всё кончено. Что мы опоздали. Попытался представить, как вернусь в столицу один, без него, — и не смог этого сделать. Сколько себя помню, нас всегда было двое.

— То есть…

Мысли ворочались неохотно и никак не желали складываться во что-то конкретное. Вязли в топком болоте сомнений. Сам факт, что мы всерьёз это обсуждаем, казался невероятным, но мерк по сравнению с тем, к каким фантастическим выводам пришёл Наян.

— По правде говоря, я не знаю, что делать, родная. Как поступить, чтобы никого не потерять? — он устремил на меня взгляд: — Разве так, как сейчас, плохо, Эри? Почему нельзя просто оставить всё без изменений? Почему хотя бы не попробовать?

Думать о том, что ждёт нас в будущем, стало ещё тревожнее, чем прежде. Если Мисталь и впрямь откажется, это, очевидно, сулит повторение уже недавно пережитых малоприятных эмоций: уныния, тоски, вины и отчаяния. И не факт, что с его отъездом они исчезнут, ведь Ян сам признался, что не хочет терять брата. Да и как вообще можно вынуждать его выбирать между семьёй и мной? Исчезновение знака ничего не изменит. Если же Мист останется, то, рано или поздно, как и все отмеченные благословением, мы поженимся — официально, во всеуслышание, признаем себя семьёй. А потом непременно наступит первая брачная ночь. На троих.

Пожалуй, об этом пока лучше вообще не думать.

— Скажи что-нибудь, — попросил он виновато. — Скажи, пожалуйста. Я, кажется, напугал тебя, да?

Будучи не в состоянии ничего ответить, обняла его и покачала головой. Не напугал, нет. Обеспокоил.

— По-твоему, всё это — ошибка?

Молча пожала плечами.

— Ты решила со мной не разговаривать? — улыбнулся Ян. — Я так сильно провинился?

— Я обдумывала твои слова.

— И как?

— Мне точно нужно больше времени.

Он кивнул и отступил назад, чтобы я могла спрыгнуть со стола.

— Буду рад, если потом ты захочешь со мной поделиться.

Когда мы вернулись в комнату, Мисталь уже спал, а врач, ожидая нас, стояла у окна. Не знаю, что он ей наговорил, но щёки теоретически не способной на подобное вампирши алели до сих пор.