SPA-чистилище

Ходасевич на минуту задумался – а потом ему пришла в голову идея: не самая гениальная, но все-таки… Ведь здесь, на улице Советской, похитили не только Аллу Михайловну, но и мальчика Бури… И есть вероятность, что это сделали одни и те же люди…

Валерий Петрович спросил:

– А ты, Павлуша, можешь произвести небольшую сортировку? В уме?

Лицо молодого человека заискрилось. Кажется, для него самым большим удовольствием было повозиться с цифрами – а если уж это не просто разрешают, но даже прося…

– Могу.

– Можешь назвать мне те номера, которые ты на Советской улице видел в среду вечером? А потом видел их же в пятницу, тоже вечером?

– Пятница – это сколько дней назад?

– Три дня.

– Я должен подумать… – без эмоций, словно робот, ответил юноша.

– Ну, это уж вы, по-моему, слишком, – загундел на ухо Ходасевичу папаша. – Это ему, наверное, будет тяжело…

Валерий Петрович сделал отстраняющий жест, а сам достал из кармана блокнот и навострил ручку.

Мальчик начал без предупреждения, на одной ноте, только успевай записывать:

– «Ка двадцать один – тридцать эм-ка… тэ – двести тридцать два – тэ-ка –девяносто семь…»

На шестом или седьмом номере Ходасевич остановил его, недоуменно воскликнув:

– «Е» –«ка» –«ха»?!. Ты сказал – буквы у машины – «е – ка –ха»?!.

– Да, – бесстрастно кивнул Павлик. – «Е – сто девяносто девять – ка – ха – семьдесят семь».

ЕКХ!.. «Еду – Как – Хочу» или, грубее, «Е.у – Кого – Хочу» – знаменитая серия автомобильных номеров бывшего девятого управления – ныне, кажется, принадлежащая федеральной службе охраны.

Оперативные машины сопровождения. Что им делать здесь, в Листвянке? Или… Или люди, оседлавшие эти авто, настолько глупы – а точнее настолько нахальны – что, не сменив даже номера, принимают участие в некой спецоперации – возможно, преступной?!.

Нет, нет, рано, рано делать столь далеко идущие выводы – на основании показаний одного-единственного, не вполне нормального свидетеля…

– Продолжай, пожалуйста, – кивнул Валерий Петрович.

Юноша мерно, на одной ноте, закончил свой список.

Получилось двадцать три машины – те, что проехали по Советской одновременно и в среду, и в пятницу вечером. Наверное, большинство перевозило клерков, кто честно ездит из Листвянки на работу в Москву, а вечерами возвращается к своим семьям.

– Но я не все вечерние машинки видел, – честно предупредил юноша. – Меня папка сначала ужинать позвал, а потом спать погнал.

– Хорошо, Павел. Все равно ты молодец, и я очень признателен тебе. Может быть, благодаря твоей помощи я смогу найти свою сестру.

Он не стал говорить, чтоб не расстраивать больного, что «сестра» его уже убита и теперь он пытается выйти на след преступников… И все пока так зыбко… И совершенно не факт, что Аллу увезли на машине… А потом – на том же автомобиле похитили мальчика Бури… И что вообще в среду и в пятницу использовали одну и ту же машину… И обсолютно неясно, при чем здесь может быть это авто с номером ЕКХ…

– А чай-то, чай! – вдруг воскликнул воодушевившийся папаша. Бросился к буржуйке, где уже клокотала и плевалась вода в кружках.

– Щас мы и вам кружечку найдем, – ласково обратился он к полковнику, – кипяточком поделимся…

– Нет-нет, спасибо, вы пейте, а я только что из-за стола…

– Прошу вас, Валерий, садитесь за стол, вы нас очень обяжете… Вот у нас тут и вареньице есть, клубничное, нам тетя Ниночка, дай бог ей здоровья, подарила…

На стол были водружены две кружки с чаем и банка варенья с одной алюминиевой столовой ложкой.

Что случилось с этими людьми? Почему они живут в заброшенном доме? Где их жена и мать?

Эти вопросы вертелись у полковника на языке – но он предчувствовал: заведет он разговор о личном, и беседа не кончится до утра, и будет в ней много горя – а самое главное, что, кроме личного сочувствия, ничем, абсолютно ничем он не сможет помочь им…

Довольный Павлик залез столовой ложкой в варенье.

– Ты чай-то пока не пей, – заботливо упредил его папаша, – горячий, губки обожжешь…

А Ходасевич спросил сумасшедшего гения:

– А скажи, Павлик, может, ты на какую-нибудь автомашину – на какой-нибудь номер! – внимание обратил, когда эта тачка не ехала по Советской или по Чапаева, а стояла

? Кого-нибудь ждала? И кто-то в нее потом садился?..

– А в какой день? – деловито переспросил Павлик, облизывая ложку.

– В среду. И в пятницу. То есть, извини, три дня назад. И – пять.

А потом Валерий Петрович вспомнил человека, якобы похожего на Ивана Ивановича, которого Алла с Любочкой заметили на Советской во вторник, и поправился:

– Нет, за все последнее время. От семи до одного дня назад.

– А вам вечерние номера нужны или утренние?

– Вечерние. Но и дневные, на всякий случай, тоже.

– Но я же вижу только очень маленькую часть Советской. И Чапаева один кусочек тоже. И то – когда дома бываю.

– Я знаю. Но все-таки, может, ты видел стоящие машины? Если видел, ты мне очень поможешь…

– А вам нужна машина, которая просто стояла или из которой люди выходили? Или в которую садился кто-то?

– Любая. В смысле все они нужны: и просто стоящие, и те, куда садились, и те, откуда выходили.