Спарта. Миф и реальность

По-видимому, сама версия об участии Клеомена в убийстве возникла именно потому, что убийцы не понесли никакого наказания. П. Олива, отвечая на вопрос, почему Клеомен пе обвинил убийц Архидама и не добился их наказания, приходит к выводу, что самое вероятное объяснение заключается в том, что он еще не встал в открытую оппозицию к эфорам[335]. Действительно, Клеомен продолжает с ними сотрудничать и добивается разрешения, возможно, «убедив эфоров деньгами», возобновить войну против Ахейского союза (Plut. Cleom. 6. 1). Нельзя исключить варианта, о котором Плутарх не говорит: согласие эфоров могло быть платой за отказ Клеомена преследовать убийц Архидама.

Убийство эфоров и изгнание 80 спартиатов

Судя по некоторым замечаниям Плутарха, Клеомен давно втайне вынашивал свои планы по переустройству Спарты. По его словам, «он ни с кем своими замыслами не делился и считал, что переворот легче произвести во время войны, чем в мирную пору» (Cleom. 3. 5–6). Действительно, как отмечает П. Кэртлидж, эта «радикально неконституционная мера не могла быть осуществлена под влиянием момента, но была скорее плодом очень интенсивного планирования»[336].

Одновременно с военными действиями[337] Клеомен приступил к осуществлению своего плана, модифицированного после убийства Архидама. Задачи перед ним стояли те же самые, что и перед царем Агисом, но он прибег к иным методам. Клеомен действовал с большей решимостью и большей последовательностью, чем его неудачливый предшественник. Прежде чем обратиться к социально-экономическим реформам, он решил избавиться от могущественных противников — эфоров.

Клеомен отлично подготовил свой государственный переворот, который и совершил осенью 227 г., в третий сезон своей военной кампании. Для успеха подобного мероприятия требовались союзники. Клеомен еще до начала похода стал вербовать себе помощников среди богатых и знатных спартиатов из своего ближайшего окружения. Действовал он крайне осторожно, как опытный заговорщик посвятив в свои планы лишь нескольких человек (Plut. Cleom. 7. 2: «двух или трех друзей»). Главной его опорой стала мать Кратесиклея и ее новый муж Мегистоной, за которого та вышла замуж по настоянию Клеомена. Выбор Клеомена пал на Мегистоноя, поскольку тот был одним «из виднейших и наиболее влиятельных граждан в Спарте» (6. 2–3). По словам Плутарха, Клеомен и «многих других склонил на свою сторону, пользуясь поддержкой матери» и ее щедростью (6. 1–2). Здесь прослеживается явная параллель с Агисом: тому огромную моральную и материальную помощь оказали его ближайшие родственницы, мать и бабка (Plut. Agis 7; 9. 6).

Чтобы изолировать эфоров и освободиться от возможных противников, Клеомен под предлогом набора в армию убрал из города тех граждан, которые могли оказать ему наибольшее сопротивление (Plut. Cleom. 7. 5). Далее он действовал по обычной для насильственных переворотов схеме: оставил гражданское ополчение в Аркадии и только с наемниками вернулся в Спарту (7. 5). Решившись на насильственный захват власти, он предпочел использовать наемников, преданных лично ему, а не спартанскому государству. Им, по-видимому, в случае успеха он обещал большую награду, а может быть, и спартанское гражданство.

Плутарх называет имена трех спартиатов, ближайших друзей Клеомена, и двух безымянных мофаков[338], которые вместе с отрядом наемников непосредственно участвовали в убийстве эфоров. Видимо, об истинных намерениях Клеомена знали только эти пять человек. На эфоров напали внезапно, во время общественного обеда. Четырех убили на месте, а пятый, эфор Агилей, нашел убежище в ближайшем храме и на следующий день, когда вышел из пего, уже не подвергся преследованию. Вместе с четырьмя эфорами погибли десять спартиатов, пришедших им на помощь (Plut. Cleom. 8). Так завершился первый этап переворота. Теперь Клеомен намерен был царствовать без эфоров. Избавившись от своих самых могущественных противников, он расчистил себе поле для задуманных им реформ. Клеомен демонстративно приказал убрать все кресла эфоров, оставив только одно — для себя самого (10. 1). Таким образом, он показал всей Спарте, что с этого момента в нем одном сосредоточена совокупная власть царей и эфоров.

Клеомен пошел дальше своего предшественника по реформам. Агис, применив силу, отстранил от власти всех законно избранных эфоров 243/2 г. и назначил (без выборов) на их место своих ставленников (Plut. Agis 12. 4–5). Но он не убивал эфоров и не отменял эфорат как институт. Клеомен исправил эту «недоработку» Агиса. Он понимал, что отставка одной враждебной ему коллегии эфоров и замена ее другой, более лояльной, — мера недостаточная. Эфорат, объект «ухаживания, заискивания и угождения» царей (Arist. Pol. II. 6. 14. 1270 b 14–15: δημαγωγειν), должен был уйти.