Спартак

– Было бы гораздо лучше, если бы ты, вместо того чтобы набивать наш желудок твоими дурацкими вопросами и восхвалениями яств, которыми собираешься нас потчевать, подал сразу к столу этого жареного барашка, масло, сыр, вино… – сказал путешественник, прибывший первым, и, обращаясь к приехавшему, спросил его: – Не правда ли?

– Привет тебе, – произнес раб или отпущенник; приветствуя апулийца, он с уважением поднес руки к губам. – Конечно.

С этими словами он сел за средний из трех столов, в то время как хозяин почтовой станции, закончив приготовления, сказал:

– Сейчас подам!.. И через минуту вы сами сможете судить, был ли я прав, расхваливая свои кушанья.

И он ушел.

– Хвала Юпитеру всеблагому, великому освободителю, – сказал апулиец, – за то, что он избавил нас от глупой болтовни этой плакальщицы.

– Скучнейший человек! – ответил отпущенник.

И разговор двух путешественников на этом прекратился.

В то время как отпущенник, казалось, был погружен в свои мысли, апулиец разглядывал его проницательными глазами, играя ножом, лежавшим на столе.

Вернулся хозяин и принес каждому на небольшом блюде обещанного жареного барашка, и оба путешественника стали есть с большим аппетитом. Тем временем хозяин поставил перед каждым сосуд с пресловутым формианским, и хотя его и не нашли достойным трапезы Юпитера, но все же признали недурным, чтобы как-нибудь оправдать преувеличенные похвалы красноречивого хозяина.

– Итак, – сказал апулиец после недолгого молчания, когда он покончил с жарким, – я вижу, что тебе нравится моя лошадь, не так ли?

– Клянусь Геркулесом, нравится ли мне она?.. Конечно, нравится… Настоящий апулиец… стройный, горячий… с слегка приподнятыми боками… а ноги у него тонкие, нервные; шея такого изящного изгиба… Он обладает всеми достоинствами этой породы. Я больше двадцати лет состою хозяином этой почтовой станции и, согласитесь сами, должен кое-что понимать в лошадях, и я знаю в них толк; кроме того, я сам родом из Апулии, мне досконально известны все преимущества и все недостатки наших лошадей. Представьте себе…

– Дашь ты мне, – спросил, потеряв терпение, апулиец, – в обмен на мою одну из твоих двадцати лошадей?

– Из сорока, гражданин, из сорока, потому что моя станция первого, а не последнего разряда, знаешь…

– Ну, так даешь мне одну из твоих сорока, из ста, из тысячи, которые стоят у тебя на конюшнях? – раздраженно крикнул апулиец. – Да пошлет тебе Эскулапий нарыв на язык!

– Э… вот… скажу я тебе, поменяешь лошадь, которую хорошо знаешь… на другую… хотя и красивую… она как будто и молодая… да, но я-то ее не знаю… – ответил с плохо скрытым смущением, почесывая за ухом, хозяин станции, не обращая внимания на ругательства апулийца. – Меня это не очень-то прельщает… потому что, должен тебе сказать, лет пять назад со мной приключился как раз такой случай…

– Я вовсе не желаю уступать тебе лошадь, не променяю я ее на самую лучшую из твоих: я хочу оставить ее у тебя в залог… Ты дашь мне одну из своих, чтобы доехать до ближайшей станции: там я оставлю твою, и возьму другую, и так далее, пока не доеду до…

Тут апулиец остановился и бросил недоверчивый взгляд не на болтливого хозяина почты, а на молчаливого и почтительного отпущенника или раба. Затем закончил свою речь:

– Пока не доеду, куда мне надо… Когда я поеду обратно, я проделаю то же самое и, приехав к тебе, заберу своего Аякса; моего гнедого зовут Аяксом.

– Ну, уж о нем ты не беспокойся. Ты его найдешь упитанным, сильным; я знаю, как надо ухаживать за лошадьми… Ты не сомневайся. Но, вот видишь, я сразу догадался, что ты спешишь и что ехать тебе далеко… Наверное, в Беневент?

– Может быть, – улыбаясь, ответил апулиец.

– Или, может быть, даже в Капую?

– Может быть.

– Кто знает, может быть, тебе надо ехать даже и в Рим?

– Может быть.

Оба замолчали.

Апулиец, оказывавший честь маслу и сыру, принесенным хозяином, продолжал улыбаться, глядя на добродушного болтуна, который был разочарован и недоволен, потому что остался в дураках от всех этих «может быть», ничуть не удовлетворявших его любопытство.

– Ну, что же ты молчишь? – спросил путешественник. – Может быть, я еду в Корфиний, Аскул, Камерин, в Сену галльских сенонов, в Равенну?.. А отчего бы мне не поехать также в Фалерии, Сполетий, Хиос, Кортону, Арретий, Флоренцию? В страну галльских боийев или к лигурийцам? Почему бы мне не…

– Да сопутствует тебе великий Юпитер! Не смеешься ли ты надо мной? – спросил сконфуженный хозяин станции.

– Я пошутил, – ответил апулиец, добродушно улыбаясь и подавая хозяину чашу, наполненную формианским вином. – Выпей из чаши дружбы, не обижайся на меня, когда я шучу и разжигаю твое любопытство. Ты, по всей видимости, человек хороший… только болтун и излишне любопытен…

– Но не ради дурного, – ответил добродушный хозяин, – и, клянусь всеми богами неба и преисподней, человек я благочестивый и честный, а если я лгу, пусть погибнут от чумы моя жена и дети!

– Да ты не накликай бедствий, я тебе верю. Пей!