Спартак

И вновь — всего как сутки назад! — сжимая от гнева кулаки, бойцы слушали надгробные речи своих вождей, следили за тем, как тела их товарищей пожирал всеочищающий огонь, а римские пленные в качестве гладиаторов вновь бились друг с другом у погребальных костров.

Наконец были совершены установленные обычаем обряды и произнесены определенные погребальные формулы. Прах павших опустили в могилу и засыпали землей. Затем все собравшиеся дружно сказали: «Будьте здоровы, души! Пусть земля будет вам легка!» У края могилы водрузили жертвенники, на которых повстанцам — в этом они не сомневались — предстояло вскоре приносить жертвенную пищу дорогим для них существам, новым богам-покровителям.

Трубный звук возвестил, что последний акт погребения окончен, а вслед за тем горны подали сигнал к выступлению.

Через час по заранее разведанному лазутчиками пути повстанцы двигались уже с равнины на восток в сторону гор…

X

Вечером после битвы Красс погребал, по римскому обычаю, тела павших римлян и подсчитывал неприятельские потери. Последние очень ободрили его: 12 300 человек! Такого успеха он не имел прежде никогда. Но полководец был неприятно поражен, когда ему сообщили, что из столь большого числа убитых только двое имеют раны в спину…

Обеспечив душам погибших сограждан прочное жительство под землей[73], Красс вновь стал советоваться с легатами. Все держались одного мнения: нельзя дать Спартаку уйти; надо неустанно преследовать его, наседать, стараться загнать в неудобную позицию для нового сражения; с этой целью следует выделить две небольшие армии для уменьшения возможности маневрирования со стороны рабов; от встречи с Помпеем надо всеми силами уклоняться.

Красс согласился со своими офицерами. Узнав после полуночи, что Спартак выступил из лагеря, он тотчас вызвал к себе Аррия и Скрофу (последний очень отличился в сражении против Каста), велел им взять по 10 тысяч человек пехоты и 2 тысячи конницы и начать преследование Спартака. Обоим вменялось в обязанность завязывать с неприятелем небольшие стычки, но в сражение без приказа не вступать. Сам Красс намеревался выступить попозднее и с армией в 80 тысяч человек пехоты и 5 тысяч человек конницы начать обход повстанцев, лишая их возможности броситься навстречу Помпею.

План Красса расстроился уже на следующее утро. Спартак, умело маневрируя в горах, оставляя позади себя засады, наносил преследователям чувствительные удары. Преследуя бегущих, легковооруженные воины повстанцев принесли им немалые потери. Сам Скрофа, пытавшийся безуспешно удержать бегущих легионеров, был ранен, и его едва успели спасти.

Потеряв от ужаса голову, легионеры бросали оружие и сдавались в плен. К полудню все было кончено: отряды Аррия и Скрофы перестали существовать. В лагерь Спартака было доставлено много оружия, римские знамена и 3 тысячи пленных (Орозий).

XI

Весть о поражении Аррия и Скрофы достигла войска Красса. Страх, заглушенный двумя последними успешными битвами, вспыхнул с новой силой. По всему лагерю поползли малодушные разговоры.

Легаты Красса, созванные полководцем, не могли скрыть уныния. Аррий сидел с побелевшим лицом — он едва-едва не попал к заклятым врагам в плен. Сам полководец, терзаемый мрачными мыслями, метался по палатке.

Наконец Красс принял решение. Он вызвал секретаря-отпущенника и продиктовал ему два письма. С болью в сердце полководцу пришлось унять свое честолюбие…

Полчаса спустя гонцы с письмами Красса отправились в Брундизий: они должны были доставить их в Македонию М. Лукуллу (он находился, по последним данным, в Фессалониках, в 160 километрах от Диррахий) и в Понт к Л. Лукуллу. Красс умолял первого ускорить свое появление в Италии. Красс просил второго поскорее прибыть к нему на помощь.

Опустив головы, молча легаты слушали, как полководец диктовал свои письма и отдавал гонцам распоряжения. Всех терзали стыд, злоба, бессильный гнев. Неужели, неужели напрасно пролили столько крови? Неужели пропали все труды и славу отнимут Помпей или Лукулл? Проклятый Спартак!.. Неужели он непобедим, как говорят собственные легионеры?!

Лица легатов потемнели. На них на всех явственно легла печать отчаяния…

Глава двадцать восьмая ОДНА ИЗ ХИТРОСТЕЙ СПАРТАКА ЗАВЕРШАЕТСЯ УДАЧЕЙ…

I

К вечеру 1 января Помпей находился всего в 20 километрах от поля боя между Крассом и Спартаком. Устроив своих воинов в лагере на отдых, победитель Испании послал ловких соглядатаев и разведчиков к горе Каламадия выяснить обстановку.

Несколько часов спустя разведчики вернулись с новостями — рассказом об итогах битвы рабов с римлянами и с письмами от некоторых легатов Красса, связанных с Помпеем дружескими отношениями.

До самой полуночи, пока легионеры отдыхали, в палатке Помпея шел разговор о Спартаке и Крассе, о завтрашнем дне, о будущем сражении. Сидя над планами местности, опытные в делах войны легаты старались рассчитать, каким путем станут отходить с поля боя повстанческие части.