Спартак

Каждому легиону был придан отряд конницы в 1000 человек[45]. Всего, таким образом, в распоряжении Спартака было 4 тысячи конных воинов (он сформировал конницу, захватив в Лукании встречные конные табуны). Эта конница усиленно обучалась всем необходимым воинским приемам.

II

В лагере повстанцев торжествовали. Многие здесь уже считали себя победителями. Но радость оказалась преждевременной. Вскоре в различных местах Италии против власти повстанцев вспыхнули мятежи. Стали появляться шайки грабителей. Они убивали массы людей, ссылаясь на приказы Спартака, грабили имущество и скот простых людей, сжигали дома. К Спартаку посыпались жалобы на бесчинства его людей. Вождь восстания, как человек достаточно опытный, сразу понял, в чем дело. И невозможно было это не понять, когда под угрозой очутилось все снабжение армии и контакты с италийским населением угрожали разрушиться. После совета с командирами Спартак решил отправить на борьбу с грабительскими шайками свои отряды. В итоге наступило некоторое улучшение, но ненадолго. Очаги сопротивления вновь вспыхивали то тут, то там. Местные рабовладельцы, пользуясь своей властью и влиянием, большими финансовыми ресурсами, оказывали агентуре Вариния огромную помощь. Были пойманы также вражеские агенты, покушавшиеся на жизнь Спартака. Они дали весьма интересные показания…

Тогда после больших споров относительно принятия возможных решительных мер штаб повстанцев решил ответить врагам тем же: обрушить на рабовладельцев в городах Нола и Нуцерия (Кампания), Метапонт (Лукания), Консенция (Брутий) страшный террор, разбить начисто всю римскую машину государственного управления на юге Италии, конфисковать на нужды армии собственность рабовладельцев и дать им такой урок, чтобы они запомнили его на веки вечные.

В соответствии с принятым решением Спартак разделил войско на отряды (он полагал, что Вариний после тяжелых поражений не сможет напасть на него) и направил их в разные стороны юга страны. Один за другим повстанцы брали названные города приступом. И как позже, во времена восстания багаудов в Галлии (3 в. н. э.), они разбивали тюрьмы, освобождали заключенных (те тотчас присоединялись к ним), уничтожали храмы, дворцы, водопроводы, бани, жилища знатных граждан, все вокруг наполняли «убийствами, пожарами, грабежами и насилиями», (Орозий). Множество знатных лиц в цепях были доставлены к Спартаку и после суда, изобличившего их в различных тяжелых преступлениях (шпионаж, убийство повстанцев из-за угла и т. п.), были обезглавлены.

Октябрь — ноябрь 73 года запомнились всем современникам восстания Спартака, их детям, внукам и даже отдаленным потомкам. Цицерон говорил впоследствии о «гнете ужасов и опасностей невольнической войны», Гораций (1 в. до н. э.) — о «злобе» вождя рабов, Флор — о «страшном избиении» рабовладельцев южноиталийских городов (2 в. н. э.), Тацит (1 в. н. э.) — о «прежних несчастьях», Юлий Капитолин (4 в. н. э.) — что Спартак «не терпел никого из знатных». О том же говорит Аммкан Марцеллин (4 в. н. э.): «Сколько, — замечает он, — голов, перед которыми трепетали народы, пали под позорным топором палача».

Положение рабовладельцев усугублялось еще и тем, что повстанцам повсюду сочувствовали плебейские низы — «городские подонки», как презрительно именовал их Цицерон, а в сельской местности — разоренное и бедное крестьянство. В целом события, происходившие на италийской почве, сильно напоминали события в Сицилии, происходившие там во время восстаний рабов. Диодор о последних писал так: «.. простой народ не только не сочувствовал богатым, но, напротив, радовался, так как завидовал неравномерному распределению богатств и неравенству положения. Зависть, порожденная бывшим прежде горем, перешла теперь в радость, когда увидели, как блестящая судьба обратила теперь свое лицо к тем, к кому она раньше относилась с презрением. Самое же замечательное во всем этом было то, что восставшие рабы, разумно заботясь о будущем, не сжигали мелких вилл, не уничтожали в них ни имущества, ни запасов плодов и не трогали тех, которые продолжали заниматься земледелием; чернь же из зависти, под видом рабов устремившись по деревням, не только расхищала имущество, но и сжигала виллы».

III

Успехи восставших были велики. Силы их росли непрерывно. Римская власть на юге Италии оказалась совершенно разрушенной. На местах стихийно стали возникать новые органы власти.