Спартак

А Спартак сначала не обращал внимания на труды римлян. Он знал, что вскоре предстоит прибытие Помпея и Красс, не желающий уступать ему славу победителя, непременно будет вынужден сломать собственную стену и выпустить его на волю для решительной битвы. Что касается продовольствия, то, во-первых, вождь восставших надеялся на сделанные запасы, а во-вторых, на получение его с Регийского полуострова и из Брутия по морю.

Между тем погода резко ухудшилась. Когда однажды утром, как обычно, повстанцы спустились к морю, они не узнали побережья: ночной бурей их плоты оказались разбиты в щепки.

Многим такой исход показался плохим предзнаменованием. Спартак постарался их успокоить: гибель плотов — беда небольшая, а в период бурь — вещь обычная.

По приказу вождя восставшие вновь взялись за работу — стали рубить лес, возить его к берегу и строить новые плоты. Одновременно, чтобы затормозить работы Красса, которые многим его товарищам казались опасными, Спартак стал посылать легковооруженных завязывать с римлянами стычки.

И, начиная с этого момента, последние ежедневно, и утром, и днем, и вечером, все время тревожили римлян частыми нападениями. Они бросали в ров на головы противников камни, факелы, зажженные пучки хвороста, обстреливали их из луков и боевых машин.

В конце концов Крассу пришлось выставить у рва, где работали воины, часть воинов под оружием, чтобы своевременно отбивать все вылазки врагов.

В такой борьбе с обеих сторон шли усиленные работы. Спартак, соорудив новые плоты, вновь возобновил попытки переправиться в Сицилию, но успеха все-таки не имел. А Красс, неустанно понукая своих, довел наконец свое предприятие до конца. 30 сентября, на исходе недели работ, в стену (53 километра с лишним) забили последние палисады.

Повстанцы были наконец заперты и полностью отрезаны от внешнего мира. П. Консидий и Красс торжествовали. Капитуляция Спартака представлялась теперь неизбежной.

Глава двадцать пятая ГНЕЙ ПОМПЕЙ — НОВЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ В ВОЙНЕ СО СПАРТАКОМ

I

О своем славном подвиге — невиданной стене — Красс с гордостью сообщил в Рим. В его письме особенно подчеркивалось, что такие большие работы он вопреки общим ожиданиям завершил в короткое время.

Но в Риме почему-то никто не разделял его восторга. На народных сходках явно властвовал видный сторонник Помпея М. Лолий Паликан, красноречие которого Цицерон именовал «более удобным для слуха невежд». Этот-то вот Паликан прямо говорил о неспособности полководца и указывал, сколь опасно дальнейшее затягивание войны благодаря тактике новоиспеченного Фабия Кунктатора. По его словам, финансовое положение государства продолжает оставаться далеко не блестящим, курсы акций в связи с каждой победой Спартака или неоднократно возобновляемой надеждой на его поражение то поднимаются, то вновь резко падают, разоряя большое количество состоятельных людей.

Паликан говорил правду. Налицо была та самая история, которую Цицерон в связи с войной против Митридата характеризовал позже (66 год) так: «Когда в ту пору множество граждан потеряло в Азии большие капиталы, в Риме платежи были приостановлены, и все курсы пали. Иначе и быть не может; немыслимо, чтобы в одном государстве многие граждане потеряли свое имущество, не вовлекая в свою погибель и массы других лиц. Оградите же от этой опасности наше государство, — восклицал оратор, — и поверьте если не мне, то своим собственным глазам; римские курсы, римские денежные операции, производимые здесь, на форуме, состоят в тесной, органической связи с денежными оборотами в Азии; крушение этих последних не может не втянуть в ту же пучину и первых».

На эту-то тему в связи с войной против Спартака много говорил и Паликан. Указывал он также и на крайнюю жестокость войск Красса в обращении с италийским населением. И это не являлось ораторским преувеличением. В свое оправдание Красс мог только сказать — и его сторонники так и говорили, — что и предшественники его поступали не лучше. Позже (66 год) Цицерон вспомнил и об этом. «Вспомните, — говорил он, — о том, какими происшествиями не так давно ознаменовалось следование наших полководцев по Италии, по городам и селам римских граждан; тогда вам легче будет догадаться о том, что происходит у иностранных народов. Верьте мне: не столько неприятельских городов погибло за это последнее время от оружия наших воинов, сколько союзнических — от их зимовок».

Несмотря на затруднительность положения, Красса в народном собрании стойко защищали его агенты и молодые друзья, видную роль среди которых играл Г. Цезарь. Этот молодой человек 31 года, родившийся в обедневшей аристократической семье, возводившей начало к Юлу, внуку богини Венеры, и римскому царю Анку Марцию, племянник Г. Мария и зять Л. Цинны, считался одним из демократических вождей, подававших большие надежды.

Но обстановка для Красса становилась в Риме все более неблагоприятной. Страшная угроза его престижу со стороны его соперника Помпея непрерывно нарастала.

II