Спартак

Три полководца спорили и препирались между собой до тех пор, пока Л. Лукулл не появился перед ними.

И вновь солдаты Л. Лукулла разбили противника в бою на суше, загнали бежавших на корабли. Последние в спешке стали сниматься с якоря. Боясь Л. Лукулла, они не смели выйти в море и поплыли вдоль берега, надеясь на свою малую осадку.

Теснимые, однако, с моря судами Л. Лукулла, понтийцы в конце концов вновь были вынуждены причалить. Но на суше их экипажи опять оказались под ударом солдат Л. Лукулла. Здесь последние окончательно их разбили и обратили в беспорядочное бегство. Сами полководцы, потеряв много людей убитыми, совершенно отчаявшись, укрылись в какой-то пещере. Разъяренные победители ворвались и туда. Дионисий принял яд и тотчас умер (в качестве евнуха и человека, близкого к царю, он знал все перемены счастья и — для безопасности — всегда носил с собой в перстне яд); М. Барий и Александр из малодушия сдались — они питали еще надежду на пощаду.

Всех пленных быстро рассортировали. Знатных понтийцев во главе с Александром Л. Лукулл решил сохранить для своего триумфа, остальных продать в рабство. Пленные марианцы один за другим прошли перед судебным трибуналом победителя. Все командиры, включая М. Вария и М. Мария, были приговорены к смерти и казнены немедля.

Пленные марианцы держали себя мужественно. Они осыпали Л. Лукулла и его солдат и командиров отборной бранью и проклятиями, грозили местью и высказывали лишь одно сожаление, что им не удалось вторгнуться в Италию и расправиться с гнусным, продажным, преступным сенатом.

В Италии двойная победа Л. Лукулла над серторианскими и понтийскими армиями и флотом была оценена очень высоко. Впрочем, он и сам тому немало содействовал, определенным образом «подправив» порядок событий. Этим он ввел в заблуждение большое количество людей, даже и самых осведомленных. Цицерон в речи «За закон Манилия» (66 год) излагал поэтому данный эпизод так (едва ли тут имело место только одно желание польстить Л. Лукуллу): «Им же был разбит и уничтожен огромный, прекрасно оснащенный флот, который под начальством вождей-серторианцев и с пылающим ненавистью экипажем несся к берегам Италии(!)».

Эти преувеличения, сильно способствовавшие упрочению военной славы Лукулла и его авторитету, имели для него и еще одну хорошую сторону: его соратнику Кассию Барбе под победные фанфары удалось наконец вырвать у сената постановление о выдаче Л. Лукуллу из государственной казны 3 тысяч талантов на строительство военных кораблей (позже, ввиду своих грандиозных успехов, победоносный полководец даже отказался от этой субсидии!); он же привел с собой огромное множество добровольцев, надеявшихся быстро обогатиться под начальством столь удачливого полководца.

Разделавшись с врагом на острове Лемнос, Л. Лукулл вернулся к Лампсаку, у стен которого он оставил часть войска. Победителя встретили с ликованием.

А Митридат тем временем спешил в Гераклею, в которой взяла верх римская партия. По пути он вновь попал в страшную бурю и потерял много кораблей. С оставшимся войском Митридат все-таки занял город (ему удалось склонить на свою сторону его правителя Ламаха), вернул понтийскую партию к власти и подкрепил ее 3-тысячным гарнизоном во главе с кельтом Коннакориком. Жителям города и особенно магистратам — с целью снискать их расположение — он щедро раздал деньги. Из Гераклеи Митридат отправился в столицу Вифинии Никомедию. Одновременно часть судов он послал осадить отложившийся от него Византий.

Высадившись в Никомедии, Митридат разослал части войска в качестве гарнизонов в Апамею, Пруссию, Прусиаду и Никею. Казалось, что, несмотря на жестокие удары судьбы, дела начинали налаживаться. Вдруг прибыли корабли с последними письмами от М. Мария и Александра, извещавшими о появлении флота Л. Лукулла и о предстоящем бое, затем пришли слухи — вскоре подтвердившиеся — о полном поражении войск и флота у острова Тенедос и острова Лемнос.

Страшные вести о потере флота, о гибели четырех армий на Лемносе глубоко потрясли Митридата, его полководцев и всё войско. Рухнула главная надежда — надежда на победу над Лукуллом. Теперь следовало ожидать нападения победоносного врага на Понт и единодушной измены всех вифинских городов.

После совета с полководцами Митридат решил немедленно возвратиться в отеческие пределы. Сев на царский корабль, посадив находившиеся при нем войска на другие суда, Митридат очистил Никомедию и вышел в море.

А Л. Лукулл, вернувшись в лагерь к Лампсаку, прежде всего справился о царе и Кв. Воконии. Рассказ Л. Мурены, которого он оставил в качестве заместителя, его возмутил. Оказалось, что Кв. Воконий, выйдя в море, соблазнился мыслью зайти «попутно» на остров Самофракию и приобщиться к таинствам древних богов Кабиров. Так как остров находился поблизости от острова Лемнос, то легат успокаивал себя мыслью, что он успеет еще выполнить поручение полководца.