Спартак. Гладиатор

А потом Спартак ринулся вперед, взревев, как обозленный бык. Аквилифер осознал, какая судьба ждет его. Слишком поздно он понял, что драгоценный орел вот-вот попадет в руки врага.

— Отступаем! — выкрикнул он.

Но Спартак и два десятка рабов налетели на римлян, и тем пришлось сражаться. Аквилифер и его товарищи рухнули под градом рубящих и режущих ударов. Штандарт выпал из ослабевших пальцев легионера, но Спартак подхватил его, не дав упасть.

— Смотрите, вы, говнюки! — проревел он на латыни; несколько испуганных римлян повернули голову к нему посреди всеобщей свалки. — Орел наш! Боги на нашей стороне! — Спартак с вызовом взмахнул штандартом. — Трусы!

Его люди восторженно завопили.

Он быстро огляделся. На левом фланге легионеры тоже обратились в бегство. На правом римляне еще удерживали свои позиции, но уже дрогнули. Спартак знал, что и они тоже скоро сломаются. Он понятия не имел, где сейчас римская кавалерия, но это и не важно, потому что задние ряды его войска по-прежнему представляли собою единый монолит. Битва по эту сторону ущелья была почти что выиграна. И он надеялся, что благодаря кавалерии Каст и Ганник также одержат победу.

«Пусть так и будет, Великий Всадник!» — молился Спартак.

Стоило Спартаку уйти, и Ариадну тут же охватило беспокойство. Она принесла дары Дионису и несколько часов молилась, но, как часто бывало, не увидела ничего, что хоть как-то могло бы ее успокоить. Она слишком хорошо знала, что не стоит злить капризного бога, и потому, желая дать выход своей тревоге, принялась командовать женщинами лагеря. Нужно все подготовить к неизбежному после окончания битвы наплыву раненых. Но мысли о раненых лишь усилили нервозность. Если рабы проиграют битву, бинты, повязки и припарки не понадобятся, но думать об этом, как и о смерти Спартака, было невыносимо. А еще Атей, тенью следующий за ней! Ариадну это раздражало. До ухода Спартака она спросила его, что будет, если обстоятельства сложатся не в их пользу. Он коснулся пальцем ее губ и ответил: «Этого не случится». Но Ариадна настаивала, и он сказал, что скиф и Карбон сопроводят ее в безопасное место.

Она посмотрела на Атея. Скиф улыбнулся, пытаясь успокоить ее, но от этой улыбки, полной острых темных зубов, Ариадна лишь почувствовала себя хуже. Однако общение со скифом было все же лучше разговоров с другими женщинами. Каждый звук, доносящийся со стороны поля боя, они встречали либо слезами, либо воплями ужаса. Даже когда шум стихал, как сейчас, стенания все равно продолжались. Ариадна взглянула на небо. Сколько времени прошло с тех пор, как Спартак увел армию? Четыре часа? Пять?

— Как ты думаешь, что происходит? — прошептала она Атею. — Все окончено?

Он вопросительно вскинул голову:

— Не мочь сказать. Может, они отдыхать, потом драться опять.

— Я поднимусь на скалы, посмотрю, что происходит. — Боль неведения внезапно сделалась невыносимой.

Атей вскочил на ноги прежде, чем она успела договорить:

— Это очень плохая идея.

— Ты меня остановишь? — Ариадна окинула его ледяным взглядом.

— Да, — с виноватым видом ответил он.

Ариадну не удивил такой ответ, но все равно она принялась спорить:

— Я буду делать что пожелаю.

— Нет, — твердо произнес Атей. — Слишком опасно. Ты остаться здесь.

— Ваши женщины сражаются, разве не так?

Он смущенно улыбнулся:

— Так.

— Тогда почему я не могу даже пойти посмотреть на битву?

— Потому что Спартак велеть так. — Атей на миг заколебался. — Из-за ребенка.

— Он сказал тебе.

— Да, — с неловкостью ответил скиф.

В сознании Ариадны вспыхнула душераздирающая картина — Спартак дает Атею последние указания, — и у нее перехватило дыхание. «Да благословят его боги и да сохранят вовеки!»

— Будем надеяться, что тебе с Карбоном никогда не придется исполнить задание, которое он вам поручил.

— Я тоже просить своих богов это. — В голосе скифа появились хриплые, несвойственные ему нотки.

На глаза Ариадны навернулись слезы. В сумбурные месяцы, последовавшие за побегом из лудуса, беспрекословная верность, которую Атей с Таксакисом выказывали Спартаку, прошла незамеченной, — по крайней мере, она ее не замечала. До этого самого мига Ариадна не понимала, сколь многое воспринимала как нечто само собой разумеющееся и как дорог ей стал этот угрюмый, покрытый татуировками воин.

— Почему вы идете за ним?

Скиф приподнял густые брови:

— За Спартаком?

Ариадна кивнула.

— Никто никогда не спрашивать меня. — Атей едва заметно улыбнулся.

— Мне хотелось бы знать.

— Когда Таксакиса и меня схватить, многие рабы отказаться говорить с нами. Думать, все скифы дикари. — Атей презрительно сплюнул на землю. — Но Спартак другой.

— Продолжай, — подбодрила его Ариадна.

— В лудусе он действовать как вождь. — Он пожал плечами. — Нет возможность вернуться в Скифию, и мы решить следовать за ним.

— Он благодарен вам за вашу верность. И хочу, чтобы ты знал — я тоже благодарна.

Атей кивнул в знак признательности.

— Вы сделали мудрый выбор, — сказала Ариадна. — Когда мы перейдем Альпы, вы сможете отправиться обратно в Скифию.

Атей улыбнулся:

— Я очень ждать этот день!