Спартак. Гладиатор

— Проклятые разбойники! — Центурион вскинул щит и сделал шаг вперед. — Подкрались к нам, словно животные, — да вы и есть животные!

Спартак не удостоил его ответом. Он ударил щитом в щит противника, но его оказалось не так легко сбить с ног, как перед этим легионера. Меч центуриона выскакивал из-за щита, словно язык змеи, прощупывая оборону врага. Спартак изо всех сил вскинул свой скутум, отбивая меч противника вверх и в сторону, а потом нанес безжалостный удар в лицо, но центурион увернулся, и острое железо лишь прочертило полосу на нащечнике шлема.

— Плохо стараешься! — Римлянин рубанул Спартака по ногам.

Спартаку пришлось отскочить, чтобы не лишиться нескольких пальцев.

— Подонок!

Центурион с радостным рыком кинулся следом. Его клинок скользнул по верхней кромке щита Спартака. Спартак пригнулся, не давая располосовать себе лицо. Выпрямившись, он собрался с силами, чтобы встретить новую атаку.

Центурион врезался в него, но Спартак устоял. Их лица разделяло не больше двух ладоней, и они с ненавистью уставились друг на друга. А потом одновременно вскинули мечи. «Вот оно! — мелькнула мысль. — Я убью его, но и он убьет меня». Все происходило слишком быстро. Он ударил первым и надеялся, что удар центуриона не достигнет цели или хотя бы только ранит его.

— За Фракию! — Откуда-то сбоку выскочил Гетас с яростным выпадом.

Спартак с ужасом увидел, как центурион плавно повел рукой и Гетас напоролся на его клинок. Гладий вошел в живот фракийца по самую рукоять — это был смертельный удар. Гетас задохнулся от боли и выронил меч.

Слезы горя и гнева наполовину ослепили Спартака, но он яростно сморгнул их. Прежде чем центурион успел отреагировать или хотя бы выдернуть гладий из распоротого живота Гетаса, Спартак всадил меч ему в левое колено. Взвыв от боли, центурион рухнул на землю, словно свинцовая чушка. Спартак прыгнул к нему, брызжа слюной:

— Животные?! Это еще кто тут сраное животное!

Он полоснул сикой по основанию шеи центуриона и расхохотался, когда из распоротых яремных вен брызнула темная кровь. Но он не остановился на этом. Несколькими сильными ударами Спартак обезглавил офицера. Отбросив щит, он стянул с головы шлем с поперечным гребнем и поднял ее за волосы. На лице центуриона так и застыло изумленное выражение.

Выпрямившись, Спартак увидел, что поведение оставшихся трех легионеров изменилось. Их страх превратился в полнейший ужас, а потом и в панику.

— Ловите, жалкие ублюдки! — крикнул Спартак на латыни и швырнул в них все еще кровоточащей головой. — Вы следующие!

Легионеры дружно, как один, развернулись и кинулись наутек.

Спартак огляделся. Повсюду валялись тела легионеров. Он отметил, что поблизости стоит Карбон с мечом наготове. Вот он, третий голос. За ним в ночное небо поднимались яркие оранжево-красные языки пламени. На его фоне туда-сюда носились люди. Все это сопровождалось криками и звоном оружия.

— Кто-то поджег палатку. Хорошая идея. При свете легче убивать, — пробормотал он. Рядом раздался стон, и Спартак резко переключил внимание.

Гетас лежал в нескольких шагах от него, зажимая руками ужасную рану в верхней части живота. Спартак опустился на колени рядом с ним. Даже при таком скудном освещении он видел кровь, сочащуюся меж пальцев Гетаса.

— Что же ты за глупости творишь? — упрекнул он друга.

— Он собирался убить тебя. — Гетас кашлянул, и кровь хлынула из раны. — Лучше я, чем ты.

У Спартака от горя сдавило горло.

— О брат мой! — прошептал он. — Тебе не следовало этого делать!

— Нет, следовало. Ты вождь. Я всего лишь воин.

— Лучший воин, которого порождала Фракия.

Губы Гетаса дрогнули в слабой улыбке.

— Не мели чушь.

— Я и не мелю! — возразил Спартак. — Сам Великий Всадник встретит тебя в раю.

— Великий… — Гетас не договорил; глаза его расширились, и он судорожно вздохнул.

Спартак сжал его плечо:

— Он ждет тебя. Доброго пути, друг.

Губы Гетаса дрогнули, и с них сорвался последний вздох.

Тело его обмякло, словно сломанная игрушка.

«Великий Всадник, прими к себе этого храбреца. Если и был когда-то на свете воин, достойный служить тебе, то это Гетас». Спартак закрыл Гетасу глаза и встал. На сердце у него было тяжело. Но когда он осознал, что происходит, его горе превратилось в темную, мрачную радость. Повсюду, насколько хватало глаз, легионеры бежали. Бежали!

— Эти мерзавцы разбиты!

— Да, — с благоговейным ужасом отозвался Карбон. — Это случилось после того, как ты убил центуриона. Все, кто это видел, развернулись и бросились бежать. Они кричали, что тут на волю вырвались какие-то безумцы и демоны.

— Безумцы и демоны, говоришь? — Спартак расхохотался. — Что ж, не станем их разочаровывать. Давай соберем людей и пугнем их еще сильнее. Выгоним этих гадов из их собственного лагеря!

«Неужели он ничего не боится?» — подумал Карбон, следуя за Спартаком.

Похоже на то.