«Спартак». Хроники возрождения». Книга четвертая. 1979 год. Восхождение

Уход Олега Романцева был очень показателен. 29-летний капитан и лидер команды завершил выступления в «Спартаке», да и в большом футболе, внезапно, буквально на полуслове, после очередной календарной игры: «Мы возвращались на поезде после выездного поражения от минского «Динамо». И разозленный Бесков в тамбуре громко высказал кому-то из помощников пару нелицеприятных слов о Романцеве. Олег их услышал, обиделся. «Все, – сказал, – больше на тренировку я не приду». Мы думали, это было сказано в эмоциях, начали его уговаривать. Но Романцев остался непреклонен. Мне даже сейчас тяжело это вспоминать, мы с Олегом крепко дружили…»604, – рассказывал Дасаев. Впрочем, сам Романцев адекватно оценивал ситуацию: «Я, конечно, чувствовал, что отношение Бескова ко мне меняется. Меня уже были готовы заменить другие ребята – Гена Морозов, Боря Поздняков. Они были моложе, свежее и здоровее меня…»605. Травма не позволяла играть в полную силу: «Я уже был настроен на уход. Точно понял, что выступать на высоком уровне больше не смогу…»606. Но все же конфликтная ситуация между игроком и тренером развивалась скоротечно, в поезде, на глазах всей команды, и не могла не задеть и самого Романцева, и его партнеров по команде. Бесков же был предельно сух, просто проинформировав команду о принятом решении, вспоминал Юрий Гаврилов: «Про Романцева Бесков сказал: перенес операцию на сухожилии, нога потеряла свободный ход…»607. Правда, надо отдать должное, очевидно, Николаю Петровичу Старостину. Несмотря на размолвку с Бесковым, Романцев оставался на ставке игрока еще несколько месяцев, и – редчайший случай! – удостоился достойных проводов: «Формально я попрощался с командой в октябре 1983-го. Была обычная календарная игра, и на ней решили организовать символическую передачу капитанской повязки: от меня – Дасаеву. Ребята вынесли меня на поле на руках. По сути, это были проводы из футбола…»608.

«Футбол ревнив: он требует, чтобы человек отдавался ему всецело…»609, – Бесков, по свидетельству Евгения Богатырева, любил повторять эти перефразированные им слова Микеланджело. Каким же виделся ему образ идеального футболиста? Во главу угла он ставил личность игрока, главный критерий оценки – фанатичное отношение к делу: «Превыше его способностей ценю преданность делу. Мне импонируют игроки, которые стремятся утвердить себя на поле. Когда помогаешь выйти такому футболисту на новый рубеж, всегда приятно и за него и… за себя…»610.

«В первую очередь, меня волнует понимание игры, если можно так сказать, глубина чувства к футболу. Важна голова, а не габариты, природная быстрота и техника могут с лихвой компенсировать отсутствие атлетических качеств. А вот отсутствие человеческих качеств компенсировать сложно. Иногда приглашаешь игрока в команду, заведомо зная, например, его слабость в соблюдении режима, надеешься, что в новом коллективе он изменится. Но часто усилия напрасны. Печально, когда обманываешься в надеждах, но больше удручает полнейшее безразличие молодых талантливых людей к шансу утвердиться в жизни. Для успеха нужны характер, привычка к самодисциплине, фанатичное стремление к цели. Только тогда мы вместе дойдем до нее…»611, – так Константин Иванович ответил однажды на вопрос, что же нужно игроку, чтобы обратить на себя внимание Бескова. И еще – интеллект: «Нужно сочетание определенных, доведенных до высокого уровня технических навыков, физических кондиций и тактического мастерства – впрочем, если правильно мыслишь на поле, это труда не составит. А, в общем, я согласен с Пеле: интеллект, ум – самое важное, самое дорогое в игре. Все игроки, которые выделялись и тогда, и сейчас – начиная от Михаила Бутусова и Федора Селина, Петра и Николая Дементьевых, – все обладали высоким интеллектом. А те, кто мыслил на «троечку», даже на «четверку», не смогли утвердить себя в футболе…»612. «Он очень тщательно отбирал людей – по уму…»613, – подтвердил Алексей Прудников и припомнил другую излюбленную фразу тренера: «Даже медведей учат в хоккей играть. Так и вас научу футболу – главное, чтоб человек умный был…»614.

Но все-таки главным, думается, было – то самое чувство к футболу, преданность делу. «Внешняя корректность чаще всего свойственна людям бесстрастным. Бесков – страстный человек. Его страсть – футбол. И это заметно даже невооруженному глазу. Говорить о футболе он может сколько угодно, а думать о нем не перестает, по-моему, никогда. Здесь, как и в собственном костюме, для него не существует мелочей – все важно и все значительно. Любую мелочь он готов объяснять и повторять хоть тысячу раз, пока не уверится, что его поняли и с ним согласились. И от своего, даже в пустяке, он не отступится ни за что на свете…»615, – заметит Валентин Иванов.

Игрокам, разделявшим с Бесковым эту страсть к игре, Константином Ивановичем, при всей его жесткости и нетерпимости, прощалось многое…

«ТЕХ, КТО ОТДАВАЛ ВСЕГО СЕБЯ ФУТБОЛУ, ОН УВАЖАЛ…»