«Спартак». Хроники возрождения». Книга первая. 1976 год. Катастрофа

Тем временем, наступил год 1973-й. И если год назад впервые прозвучали слова, осуждающие сговоры, то теперь пришла пора решительных начальственных мер борьбы с футбольными мошенниками.

Впрочем, борьба с причинами негативных явлений, как у нас принято, была подменена борьбой со следствиями. И жупелом всего негатива в нашем футболе была объявлена ничья – мирный исход футбольного противостояния, очевидно, более всего ассоциировался в глазах чиновников с возможным сговором и вызывал подозрения.

Надо сказать, не совсем уж без оснований – столь прямолинейный обмен любезностями, как ничья, действительно, во все недобрые для футбола времена был распространен. И именно о ничьей как цели сговора – а не о «договорном» матче вообще – заговорили изначально. Как вспоминал Лев Филатов: «Как мне помнится, впервые термин „договорная ничья“ появился в „Правде“. И другие газеты и журналы дали понять, что больше нет секрета в истинном значении иных ничьих. Однако предостережение не было услышано тренерами…»375.

Хотя, как легко догадаться, всегда можно отыскать немногим более изощренный способ «деления» очков – обмен победами на своем поле в первом и втором круге. Несложно представить себе и своеобразное «кредитование» – мы отдаем игру сейчас, когда вам нужнее, а вы возвращаете в следующем году. Сведущие люди не раз рассказывали в кулуарах о тренерах-умельцах уже в российских первенствах, встречавших новый сезон с таким запасом накопленных «долгов», «взыскание» которых гарантировало их командам сохранение прописки в высшей лиге еще до начала чемпионата…

Рассуждая о природе «договорных» матчей, действующие лица футбольной индустрии, как правило, предельно дипломатичны и соблюдают «цеховую» солидарность. Приведем для иллюстрации пару цитат. Бывший голкипер ворошиловградской «Зари» и ленинградского «Зенита» Александр Ткаченко перекладывал всю вину с игроков на тренеров и руководителей: «Все решали наставники и высшее руководство, нам спускали свое решение вниз. Обычно говорилось об этом капитану, а он уже передавал игрокам. Если распоряжение исходило от тренера, как можно отказать? Да и, повторюсь, совсем не часто такое было. Мне кажется, сейчас договорных матчей гораздо больше, чем было в союзном первенстве. И сами мы никогда не договаривались…»376. Как тут, правда, не вспомнить рассказ Германа Зонина о «чемпионском» матче «Зари»-72, Ткаченко и его: «Да я уже договорился с «Торпедо» на ничью!..»377.

Олег Петрович Базилевич, соратник Лобановского, в свою очередь, защищал тренеров: «Конечно, в советской системе отсутствовал экономический механизм, который позволял бы некоторым командам „покупать“ очки. И потом, я ни в коей мере не хочу ставить под сомнение честность и профессионализм своих коллег, работавших в этих командах. Не могу и даже не хочу думать о том, что вообще может найтись какой-нибудь тренер, который способен организовать дачу взятки игрокам команды соперника. Однако вокруг футбольных команд уже в те годы крутились разнообразные нечистые на руку дельцы, которые, видимо, как-то находили возможность „выходить“ на некоторых ключевых игроков и договариваться с ними об обеспечении „нужного“ результата. Существовали ведь в те годы и подпольные цеха, и неучтенный оборот товарно-материальных ценностей, и хищения социалистической собственности в особо крупных размерах. И, конечно же, подпольный тотализатор. Полагаю, ниточки тянулись именно оттуда, из этой темной „изнанки“ экономики советской системы…»378. Причем, как справедливо замечал Базилевич, тренер и только тренер способен понять подоплеку происходящего на футбольном поле: «Всякий раз, когда заходит речь о таких матчах, понимаешь, что тренер в одиночку бессилен что-либо доказать. Он может только увидеть беду. Когда ведущие, самые квалифицированные игроки команды, находясь в хорошей спортивной форме, и не в одиночку, а обычно группами по три-четыре человека, вдруг, ни с того ни с сего, в каких-то отдельных матчах не просто снижают игровую активность – нет, делают по 80% брака или прямо подыгрывают сопернику. Но прямых доказательств у тренера нет и быть не может. Ведь это футбол, и мяч, как известно, круглый, и все можно списать на случайность, невезение, плохой настрой на игру. И даже на того же тренера… Сторонний наблюдатель, будь то зритель или журналист, вряд ли что-то заметит, кроме того, что, например, игроки А, Б, В и Г сегодня играли из рук вон плохо. И допустили такие и такие ошибки, которые в конечном итоге повлекли за собой поражение команды. Тренер же не только увидит то, как резко изменился характер действий этих футболистов, но и поймет, какой „номер“ они сегодня исполняют на поле. Поймут это и партнеры по команде и в раздевалке после матча могут даже устроить потасовку…»379.