«Спартак». Хроники возрождения». Книга пятая. Послесловие

Ярцев проведет еще 8 матчей в чемпионате страны и 4 в Кубке Чемпионов, забьет в обоих турнирах по два гола: «В команде я оставался до той поры, пока точно не стало ясно: мы берем не золото, а серебро. И сразу после решающей игры с киевлянами опять начался «наезд». На первом же разборе я понял: это все…»93. Концовку сезона «Спартак» провел без него: «…Константин Иванович во время разбора матча достает свои знаменитые желтоватые страницы, на которых делал пометки. «Начнем с нападающих, вот Ярцев…». Мне все стало ясно. Спорить, выступать, оправдываться совсем не хотелось, да и ни к чему. Спустя всего час я покидал родную Тарасовку. Знал, кандидатуру на мою позицию Константин Иванович уже подобрал. Ведь многие партнеры через это прошли. Какие тогда могли быть контракты? Тебя в свое время взяли в команду, тебя же и уволили, когда вздумалось…»94. «…У нас в том сезоне уже расцвел талант Федора Черенкова, появился Сергей Родионов, другие молодые – Никонов, Калашников. И Бесков уже видел новую команду. А потому начал расставаться с людьми нашего поколения…»95, – спустя годы Ярцев рассуждает о тех событиях уже почти спокойно…

А вот расставание с Вагизом Хидиятуллиным в планы Бескова никак не входило. И вновь версия событий тренера, мягко говоря, не совпадает с рассказами самого футболиста: «Ушел, опять-таки по собственному желанию, наш неистовый Вагиз, Хидя, как ласково называли его все спартаковцы, в том числе и я, вовсе не склонный к прозвищам и амикошонству. Осенью 1980 года в команде пронесся слух, что Хидя собрался в ЦСКА. Якобы над ним, как дамоклов меч, навис призыв на военную службу, и он решил ускорить события, чтобы, отслужив, скорее вернуться в «Спартак». Не знаю, сколько правды и сколько вымысла было в этой версии. Но твердо знаю, что отсрочку от военной службы Хидиятуллин имел. Думаю, что его настойчиво приглашали в ЦСКА, и он поддался на уговоры. Не раз я и другие руководители команды откровенно спрашивали Вагиза: «Ты что, уходить решил?». Потеря такого мастера была бы очень болезненна для «Спартака». Хидиятуллин отнекивался, уклонялся от прямого разговора, но буквально за два-три дня до окончания сезона отважился сказать правду…»96.

Слухов о причинах ухода Хидиятуллина в болельщицкой среде ходило тогда немало – дескать, погнался за длинным рублем, испортил человека «квартирный вопрос»… Сам Хидиятуллин клянется, что решение его было спонтанным, эмоциональным, никаких таких планов он не строил: «В середине того сезона меня неожиданно вызвал Бесков: «Слышал, ты в ЦСКА намылился?». Я в шоке: «Да что вы! Какой ЦСКА?!». И близко таких мыслей не было. Чем угодно поклясться могу. Но жизнь пошутила – и спустя полгода я действительно оказался именно там…»97. А свой выбор объясняет отнюдь не посулами и обещаниями армейского руководства: «Именно туда (а не, допустим, в «Динамо») решил идти, поскольку друг мой Глушаков там уже играл. Все говорили, что я ушел за квартирой и машиной, но у меня и в «Спартаке» все бытовые вопросы решались без проблем – так что не из-за этого…»98. О переданном через друга Бессонова приглашении от Лобановского Хидиятуллин в тот момент и не вспоминал: «Конечно, окажись я в Киеве, может, все сложилось бы по-другому. Но дорога туда была закрыта. Вопрос с моим переходом рассматривался на московской федерации – день, второй. Наконец, кто-то не выдержал: «Да чего вы обсуждаете! Слава богу, в Москве остался»99.

Факт остается фактом – заявление о переходе в ЦСКА Хидиятуллин написал сам. Несмотря на имевшуюся отсрочку от призыва. Да и квартирой его в новой команде действительно не обидели, рассказывал Николай Маношин: «Вагиз Хидиятуллин сам обратился к руководству ЦСКА после того, как не сложились отношения со «Спартаком». <…> Я тогда был начальником команды и им занимался конкретно. Дал машину, квартиру, вместе с женой прописку делали… Не так все просто оказалось. Ведь у Вагиза уже была квартира от «Спартака». И в ней куча родственников обосновалась. Он, конечно, хотел еще одну квартиру, чтобы отдельно жить. Но это ж советские времена! На каждого человека столько-то квадратных метров полагалось – не больше. Вот потому и занимались «липой». Прописали в его новой квартире еще и офицера – чтобы соблюсти законность…»100.

Сезон 1980 года выдался для эмоционального, горячего и вспыльчивого Хидиятуллина очень тяжелым. Все наложилось – двойная игровая нагрузка в клубе и сборной, разочарование после Олимпиады, напряженная обстановка в «Спартаке». Ко всему прочему, добавились еще и бытовые проблемы – пока был на бесконечных сборах, воры обчистили квартиру: «Я сидел на сборах перед игрой с Киевом. Лада звонит: «Квартиру обокрали». Бесков меня отпустил сразу. Коллекция пластинок собралась приличная, мы с Ладой фанатами были. Фаусто Папетти, Адриано Челентано… В мои же спортивные сумки уложили – и вынесли. Бабуля-соседка сидела на лавочке. Да, говорит, все видела. «Выносили в сумках, а написано не по-нашему». «Adidas» на них было написано», – объяснил я…»101.