«Спартак». Хроники возрождения». Книга вторая. 1977 год. Чистилище

Время проходило весьма плодотворно. «У каждого тренера нашей школы была своя группа. У меня – ребята 1939 года рождения; среди них были Валерий Короленков, Виктор Шустиков, Олег Сергеев, Евгений Журавлев…»182. По свидетельству Александра Нилина, «…Бесков же, тем временем, вошел во вкус преподавательской работы. Он казался созданным для нее. Константин Иванович смягчался под восторженными взглядами мальчишек, во всем ему подражавших, копировавших его пробор в прическе, его манеру говорить и двигаться…»183. Важно другое: «… Если в командах, где потом Бесков работал, он бывал к законфликтовавшим с ним людям нетерпимым, невозможным, отчуждал от себя несправедливостью в отношении к уличенным или подозреваемым в нерадивости, в недостаточной преданности тренеру и его идеям, то на мальчишек он никогда не повышал голоса, проявлял бесконечное терпение и – при всей вызываемой им почтительной дистанцированности – достигал короткости в отношениях, какая бывает в лучшие минуты детства с отцом или старшим братом…»184.

«…Нужно было видеть его работающим с детьми на безлюдных футбольных площадках. Обычно молчаливый, подчеркнуто корректный, величаво спокойный, он преображался во время тренировок с нами, и сам как бы становился большим ребенком. Интересен был его педагогический метод. Константин Иванович сначала очень толково объяснял нам технику выполнения какого-то элемента, приема или проведение комбинации, например, как правильно сыграть «в стенку», как обыграть соперника корпусом. Потом показывал, как это нужно делать. Показывал не один раз, а несколько, сначала медленно, словно в рапидной съемке, потом – на скорости, в бурном темпе. И мы понимали мудрость пословицы, что «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». После его показа сразу становилась ясна суть приема…»185, – вспоминал Виктор Шустиков. И еще одно его свидетельство: «Уже позже, попав в основной состав «Торпедо», я понял, что Бесков строил занятия с нами на уровне требований команды мастеров…»186.

Исключительно важным видится признание Бескова, что работа с детьми должна начинаться с индивидуальной техники, и лишь потом им следует преподавать тактику, основы общекомандных взаимодействий: «При обучении технике мы большое внимание уделяем ударам, остановке, ведению и передаче мяча. После того, как мальчики и юноши начинают свободно обращаться с мячом, мы переходим к обучению сложным техническим и тактическим приемам: финтам, „резаным“ ударам и выполнению технических элементов в условиях, приближенных к игре. Кроме того, учим их видеть своих партнеров и противников на поле, или, как говорят тренеры, „видеть поле“…»187.

Помимо собственно работы с детьми – поездка на чемпионат мира 1958 года в Швецию в качестве аккредитованного тренера-наблюдателя (с того момента, как известно, началось долгое знакомство с Бесковым Льва Филатова, вылившееся, в том числе, в очерк под блестящим названием «Дружба без встреч»), знакомство воочию и восхищение бразильцами, новыми чемпионами мира, их искрометным атакующим футболом и техникой. Не обошлось и без практической работы. Как вспоминал Бесков, они «…вместе с Александром Пономаревым в 1958 году стали тренировать молодежную сборную СССР, и в том же году она выиграла турнир в Генте (это в Бельгии, в провинции Верхняя Фландрия)…»188.

История о том, как Бесков, увидев бразильцев в деле, предсказал на чемпионате мира, что первенство возьмут именно они, известна со слов Льва Филатова и пересказывалась неоднократно, в том числе и самим Бесковым в его книге «Моя жизнь в футболе». Гораздо более любопытным для понимания характера Бескова представляется другой связанный с той поездкой в Швецию эпизод, описанный Филатовым в книге «После матча»: «После чемпионата мира 1958 года дебют на нем нашей сборной сгоряча был расценен как провал, хотя он таковым не был. Что поделаешь, тогда мы все довольно приблизительно знали расстановку сил на международной арене. Ну, а так как „провал“, то требовалась статья официальных лиц, которые бы вскрыли его причины. Такая статья была изготовлена. Нас с Бесковым пригласили прочитать ее в рукописи, поскольку мы ездили на чемпионат в Швецию, он как тренер-наблюдатель, я как спецкор „Советского спорта“. После чтения Бесков дал мне знак выйти в коридор и спросил: „Вы поставите свою подпись?“. Я ответил, что мне, журналисту, это ни к чему, я не руководитель, у меня свое видение, свои слова. Бесков вернулся в комнату, где шло чтение, и, насупившись, отрезал: „Я это не подпишу“. Его уговаривали, на него наседали, но „этот невозможный человек“ был, как скала…»189.