Спартак Мишулин. Правда под запретом

– Сидим мы после съемок, и Спартак Васильевич говорит, что его зовет Гайдай, сняться в фильме, но надо лететь девять часов, а лететь страшно, да и еще и ради эпизода, стоит ли… Но потом он подумал и говорит: «Зато сколько я Каринке смогу привезти оттуда вещей и Валюшке! Полечу!»

Это был 1992 год, в России еще практически ничего не было, и это стало ключевым для папы, чтобы согласиться лететь, несмотря на аэрофобию. До сих пор помню нашу прогулку по Тверскому бульвару после его прилета из Америки, когда он привез мне модные обновки: кожаная куртка в заклепках, ботинки на огромной платформе, брюки клеш и рюкзак, разноцветный с настоящими часами! Когда я шла по улице, оборачивались все. Ну а уж в школе с таким модным и необычным рюкзаком я стала центром притяжения всех учеников.

После папиной смерти я нашла его дневник, где описана его поездка в Чехию. Папа всю жизнь, как и я, любил тельняшки и майки в полоску. И вот он пишет, мол, иду по улице, вижу в витрине майку в полоску, именно ту, как я мечтал! Смотрю цену, нет, лучше я девчонкам своим что-то куплю. И ушел.

Я читала и плакала! Это было за год до его смерти. Боже, почему он не рассказал? Я бы сама поехала и купила ему эту майку. Я бы не разрешила себе ничего покупать, если бы знала! Да и мама, если бы узнала об этом, сделала бы все, чтобы он купил себе свою мечту. Мама вообще любила ему покупать наряды: красивые костюмы, рубашки, обувь. Но папа был консерватор. Прикипал к одной вещи и мог носить ее годами. А все красивые наряды так и висели в шкафу.

– Не обижайся, Валюш! Мне все нравится, я потом надену. А пока в этом похожу, привык, удобно, я однолюб во всем!

Только однажды я видела, как он просил маму купить ему рубашку. Недалеко от нашей дачи был известный в 90-е годы «салтыковский» рынок. Туда приезжали люди со всех районов Москвы и области отовариваться, и мы тоже по выходным иногда туда ходили. И вот как-то раз папа увидел клетчатую рубашку, крайне плохого качества, и начал ласково просить ему ее купить. Мама говорит:

– Спартачок, да мне не жалко, но после первой стирки она полиняет, давай лучше купим тебе что-то подобное в хорошем магазине.

– Валюш, вот нравится мне именно она.

Купили. Папа был счастлив. Уж не знаю, действительно ли именно эта рубашка запала ему в душу или устроила цена, склоняюсь, что цена, просто нам он это сказать не мог, зная, что мы готовы покупать ему все самое лучшее, он просто тихо экономил на себе. Такой характер.

В этом был он весь. Все для нас.

За день до операции, после которой его не стало, врач спрашивает его о самочувствии, говорит про последствия операции, а он сидит на кровати и тихо так говорит: «Мне бы еще годик пожить, чтобы Валюше и Каринке поднакопить побольше денежек. Чтобы они без всего не остались».

Поясню, так как многие снова могут неправильно понять и говорить, зачем он должен был вам копить деньги? Вы что, инвалиды беспомощные?

Во-первых, это его воля и желание. Во-вторых, мама и правда инвалид второй группы, у нее сахарный диабет, плюс жизнь она посвятила папе и ради него бросила работу. Я на тот момент была с грудным ребенком, муж не зарабатывал особо, да так вышло, плюс папа понимал, что актерская профессия нестабильна и это не всегда зависит от таланта или способностей артиста. Зарплаты в театрах маленькие, а кино то есть, то нет. И иногда его можно ждать годами. Конечно, это наш выбор, мы не роптали и не жаловались. Я сама вышла замуж за мужчину, который не мог обеспечить семью, но я и никогда не гналась за богатыми, мне всегда были важны другие факторы в человеке, да и рассчитывала я всегда на себя, хотела быть независимой. Но папа был таким человеком, ему было важно, чтобы мы ни в чем не нуждались, и спорить с ним было бесполезно.

Помню, когда я начала работать в театре на Перовской, мне предложили поучаствовать в новогодней кампании. Играть детские сказки по садикам и клубам. Я, не раздумывая, согласилась. Две недели были тяжелейшими. Подъем в 4 утра, 4–5 сказок в день, в разных концах города. Папа узнал и говорит:

– Зачем тебе это надо? Сколько тебе там платят?

Я называю сумму. Он говорит:

– Давай я тебе заплачу эти деньги, только не мучай себя.

Я категорически отказалась и доработала все спектакли. Для меня было невероятным счастьем, что я сама заработала деньги, смогла купить родителям подарки и быть независимой. Да и работать-то я начала в 4 года, играя спектакли на профессиональной сцене. Поэтому обвинить нас в том, что мы радостно сидели на папиной шее, свесив ноги, абсолютно нельзя! Просто папе это было важно, ему приносило радость нас обеспечивать и дарить нам чувство защищенности.

Но я снова убежала вперед.

А тогда была их счастливая жизнь, наполненная поездками, гастролями, друзьями. Кстати, папа в основном дружил не с артистами. У него было три самых близких друга.