Спасая Куинтона

— Итак, у меня есть планы на сегодня. — Она протягивает руку, предлагая мне кофе, выглядя такой счастливой, несмотря на зеркало на полу, покрытое остатками белого порошка, словно она не видит мое прошлое, все, что я натворил, словно нет того шрама на груди, напоминающего о ужасной вещи, что я сделал.

Забираю у нее кофе.

— Кто впустил тебя в квартиру? — спрашиваю, вытягивая руки над головой и моргая несколько раз, чтобы увлажнить глаза. Я принял дозу пару часов назад, так что мне хорошо сейчас, но апогей еще не достигнут.

Ее приподнятое настроение исчезает.

— Дилан.

Мои руки опускаются.

— Он ничего тебе не сказал?

Она пожимает плечами, водя пальцем по краю крышки от кофе.

— Не то, чтобы он что-то сказал, просто смотрел на меня около минуты, прежде чем впустить в дом… Делайла была в отключке на диване, и он сделал неуместное замечание о ее виде. Думаю, ему нравится задевать меня… и мне больно видеть Делайлу в подобном состоянии.

Конечно, она переживает, потому что слишком много волнуется обо всех.

— Мне жаль. говорю я, желая свернуть шею Дилану. Он ведет себя как мудак с каждым днем все больше, настаивая на том, что мы должны съехать. Мы с Тристаном на днях прокрались в его комнату в поисках пистолета, но я думаю, что он держит его все время при себе. Меня напрягает вся эта ситуация и последнее, что я хочу, чтобы Нова была втянута во все это. — Я думаю, тебе не стоит сюда больше приходить.

Она быстро качает головой.

— Нет, я могу справиться с жутким Диланом… только, пожалуйста, не заставляй меня не видеться с тобой.

— Я не это имел в виду, — успокаиваю ее, сделав небольшой глоток кофе. Прошло много времени с тех пор, как я последний раз держал в руках напиток из «Старбакс», и этот намного вкуснее, чем я помню. — Я хотел сказать, что лучше тебе не приходить в этот дом. Мы можем встречаться в твоей машине.

— Но как ты узнаешь, когда я появлюсь?

— Мы можем договориться о времени.

— Ты говорил, что тебе сложно следить за временем, — она пьет кофе, ожидая моего ответа.

Если я это сделаю, это будет означать, что я почти сдался. Пойду против своих чувств, нарушу то хрупкое равновесие, которое поддерживают наркотики в моей системе, то равновесие, которое держит меня в стабильности.

— Я буду стараться изо всех сил, чтобы быть там каждый день в полдень. — Это лучшее, что я могу сделать.

— Как по мне, так звучит неплохо, — ее идеальные губы растягиваются в слабую, но достойную портрета улыбку. — Готов услышать мои планы на день?

Вращаю стаканчик в руках.

— Конечно.

С сияющей улыбкой она садится на матрас рядом со мной, и я напрягаюсь, когда она касается меня.

— Мы весело проведем день и не будем говорить о наших проблемах и спорить, — говорит она.

Настораживаюсь при слове «весело». В ночь аварии Лекси хотела веселиться. Хотя Нова и Лекси совсем не похожи. В самом деле, Нова, наверное, говорит о спокойном, беззаботном веселье, в то время как Лекси всегда любила импульсивные и опасные развлечения.

— Не думаю, что я смогу веселиться.

Она толкает меня плечом, улыбаясь.

— Конечно, сможешь.

Я делаю медленный вдох через нос, говоря себе оставаться спокойным.

— Нет, не смогу.

Она морщит лоб.

— Почему нет?

— Потому что просто не могу.

— Куинтон, пожалуйста, просто скажи мне, — умоляет она. — Иначе я сойду с ума, пытаясь понять причину… как мне всегда приходилось делать с Лэндоном.

Черт, она усложняет мне задачу. Она вытаскивает из рукава карту с мертвым бойфрендом. Кроме того, она смотрит на меня, и ее глаза такие большие и красивые, что почти поглотили меня.

— Моя подруга… Лекси хотела повеселиться в тот раз… — слезы жалят глаза, и я откидываю голову назад, чтобы они не стекали. Водяное пятно прямо надо мной, которое меня постоянно раздражало, как ни странно, за последние несколько дней перестало капать, хотя и выросло в размерах. — В ту ночь, когда она умерла.

Опускаю голову, когда беру себя в руки и смотрю на нее. Она замолкла, покусывая нижнюю губу, ее руки лежат на коленях со сцепленными пальцами. Сначала я думаю, что ей неудобно, но потом понимаю, что ее глаза слезятся, и она борется, чтобы не заплакать.

— Лэндон никогда не хотел веселиться, — ее голос такой мягкий, когда она это говорит, но настолько неэмоциональный, как будто она чувствует пустоту. Мне больно слышать пустоту в ее голосе. Это мое слабое место — она моя слабость. Тристан был прав. Она меняет меня. Я просто не уверен, к лучшему или худшему, потому что мне трудно справляться с эмоциями, которые она вызывает, чувствами, которые она умудряется вытянуть из меня, даже сквозь завесу наркотиков. Накрываю ее руку, и она застывает. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди и почти душит меня, когда желание льется через меня — желание сделать ее счастливой. Я задерживаю дыхание, понимая, куда ведут мои мысли.

— Как ты хочешь повеселиться сегодня?

Она оживляется, слезы в ее глазах отступают.

— Выйти в город. Прокатиться на американских горках. Посмеяться. Получить удовольствие. — Она так говорит, как будто это проще простого.

Морщу нос.

— Я не уверен.