Спасать или спасаться? Как избавитьcя от желания постоянно опекать других и начать думать о себе

Нельзя сказать, что это происходит без пинков и воплей. Мы принимаем, проходя пять этапов. Элизабет Кюблер-Росс вначале определила этапы этого процесса и сам процесс как способ, которым умирающие принимают смерть – высшую утрату (6). Она назвала это процессом скорби. С тех пор профессионалы в области психического здоровья заметили, что люди проходят через эти этапы всякий раз, как сталкиваются с любой утратой. Утрата может быть незначительной (выпавшая из кармана пятидолларовая банкнота, неполучение ожидаемого письма), а может быть и серьезной (потеря супруга в результате развода или смерти, увольнение с работы). Даже позитивные изменения влекут за собой утраты – мы покупаем новый дом и уезжаем из старого – и означают прохождение через следующие пять стадий (7).

Принятие реальности не означает приспособления. Это означает, что мы признаем и принимаем людей и обстоятельства такими, какие они есть.

1. ОТРИЦАНИЕ

Первая стадия – отрицание. Это состояние шока, онемения, паники и вообще отказа принять или признать реальность. Мы делаем что угодно, чтобы вернуть ситуацию к прежнему состоянию или притвориться, что эта ситуация вообще не случилась.

Эта стадия отличается сильной тревогой и страхом. В число типичных реакций отрицания входят: отказ верить реальности («Нет, этого не может быть!»); минимизирование важности потери («Подумаешь, большое дело»); отрицание любых чувств, вызванных потерей («Мне все равно»); или психологическое избегание (сонливость, суета, компульсивные поступки и лихорадочная деятельность) (8).

Мы можем чувствовать себя несколько отстраненными от самих себя, наши эмоциональные реакции могут быть невыразительными, не существовать вообще или быть неприемлемыми (смех – когда следовало бы плакать; плач – когда следовало бы радоваться).

Я убеждена, что мы совершаем бо́льшую часть своих созависимых поступков на этой стадии – зацикливание, контролирование, подавление чувств. Я также полагаю, что во многом именно с этой стадией связано наше ощущение «сумасшествия».

Мы чувствуем себя сумасшедшими, потому что лжем самим себе. Мы чувствуем себя сумасшедшими, поскольку верим в ложь других людей. Ничто не сводит нас с ума быстрее, чем ложь. Вера в ложь подрывает саму основу нашего существа. Глубокая, инстинктивная часть нас знает истину, но мы отталкиваем эту часть прочь и говорим ей: «Ты не права. Заткнись».

По словам консультанта Скотта Эглстона, мы приходим к выводу, что, коль скоро мы так подозрительны, значит в нас что-то фундаментально неправильно и мы сами, равно как и наше самое сокровенное, интуитивное существо, не достойны доверия.

Мы отрицаем то, что отрицаем, не потому, что мы глупы, упрямы или дефектны, мы даже не лжем себе сознательно. «Отрицание – это не ложь, – объяснял Ноэль Ларсен, квалифицированный психолог-консультант. – Это непозволение себе знать, в чем состоит реальность».

Отрицание – это пугало жизни. Это как сон. Мы не осознаем своих поступков, пока не совершим их. На каком-то уровне мы по-настоящему верим в ту ложь, которую твердим самим себе. И на то есть причина.

«В моменты сильного стресса мы захлопываем свое осознание – эмоционально, иногда интеллектуально, а время от времени и физически, – объясняла Клодия Джюэтт в книге «Как помочь детям справиться с разлукой или утратой». – Включается встроенный механизм, чтобы отразить разрушительную информацию и не дать нам «перегреться». Психологи говорят, что отрицание – сознательный или бессознательный защитный механизм, который все мы используем, чтобы обойти, уменьшить или предотвратить тревожность, когда ощущаем угрозу. Мы захлопываем свое осознание, не давая войти в него информации, которую было бы слишком трудно знать» (9).

Отрицание – амортизатор для души. Это инстинктивная и естественная реакция на боль, утрату и изменения. Оно защищает нас. Оно отражает удары жизни до тех пор, пока мы не сможем привлечь другие копинг-ресурсы.

2. ГНЕВ

Перестав отрицать утрату, мы переходим к следующей стадии – гневу. Наш гнев может быть разумным или неразумным. Мы можем иметь все основания пылать яростью – а можем иррационально набрасываться на что угодно и кого угодно. Мы можем винить себя, Бога и всех остальных в нашей утрате. В зависимости от природы утраты мы можем быть немного раздражены, сердиты, откровенно гневаться или биться в судорогах сотрясающей душу ярости.

Вот почему попытки призвать человека к порядку, «показать ему свет» или рассмотреть серьезную проблему часто приводят не к тому, чего мы ожидали. Если мы отрицали ситуацию, то не перейдем непосредственно к принятию реальности – мы перейдем к гневу. Поэтому нам нужно очень ответственно подходить к серьезным столкновениям разных точек зрения.