Спасать или спасаться? Как избавитьcя от желания постоянно опекать других и начать думать о себе

В этом разговоре консультант разговаривает с алкоголиком-мужем и его женой в группе семейной терапии. Пара кажется идеальной. Они не первый раз присутствуют на собрании группы, но консультант впервые сосредоточивается именно на них.

Консультант: Стивен и Джоанна, я рад, что вы оба сегодня здесь. Как ваши дела?

Стивен: Все отлично. Просто отлично. Правда, Джоанна?

Джоанна: (улыбается) Да. Все прекрасно (нервно смеется).

Консультант: Джоанна, вы смеетесь, но я чувствую, что что-то не так. Здесь вы можете об этом поговорить. Это нормально – разговаривать о ваших чувствах, разговаривать о ваших проблемах. Для того и создана эта группа. Что происходит там, за вашей улыбкой?

Джоанна: (улыбка сползает с ее лица, и она начинает плакать) Мне так тошно от всего этого! Мне так тошно оттого, что он меня бьет! Мне так тошно его бояться! Я устала от лжи. Я устала от обещаний, которые никогда не выполняются. И я устала получать пощечины!

Теперь, когда мы «выслушали» разговоры некоторых созависимых, давайте рассмотрим те диалоги, которые используем мы. Многие созависимые обладают слабыми навыками коммуникации. Мы тщательно подбираем слова, чтобы манипулировать, нравиться людям, контролировать, маскироваться и облегчать чувство вины. Наша коммуникация так и кипит подавленными чувствами, подавленными мыслями, скрытыми мотивами, низкой самооценкой и стыдом. Мы смеемся, когда хочется плакать. Мы говорим, что у нас все в порядке, когда это не так. Мы позволяем запугивать и заживо хоронить себя. Мы порой реагируем неприемлемо. Мы рационализируем, оправдываем, компенсируем и выводим из-под удара других. Мы не уверены в себе. Мы донимаем и угрожаем. Потом отступаем. Иногда лжем. Часто проявляем враждебность. Мы много извиняемся и лишь намекаем на то, что нам нужно и чего мы хотим.

Созависимые ни о чем не говорят прямо. Мы не говорим то, что думаем, мы не думаем то, что говорим (2).

Мы делаем это непреднамеренно. Мы делаем это потому, что научились разговаривать таким образом. В какой-то момент – либо в детстве, либо во взрослой семье – мы узнали, что неправильно говорить о проблемах, выражать чувства и высказывать свое мнение. Мы узнали, что неправильно прямо говорить, что мы хотим и в чем мы нуждаемся. Неправильно говорить «нет» и заступаться за себя. Алкоголик-родитель или супруг с удовольствием преподал нам эти правила; мы с излишней готовностью выучили и приняли их.

Джон Пауэлл в заголовке своей блестящей книги о коммуникации задает вопрос: «Почему я боюсь говорить тебе, кто я?» Почему мы боимся говорить людям, кто мы? Каждый из нас должен дать ответ на этот вопрос.

Пауэлл говорит: это потому, что «кто мы» – это все, что у нас есть, и мы боимся оказаться отвергнутыми (3). Некоторые из нас могут бояться потому, что не знают, кто они и что они хотят сказать. Многих из нас подавляли и контролировали семейные правила, о которых я говорила раньше в этой главе. Некоторым из нас приходилось следовать этим правилам, чтобы защитить себя, чтобы выжить. Однако я считаю, что большинство из нас боится говорить людям, кто мы, потому что мы не верим, что быть теми, кто мы есть, хорошо.

Многие из нас не любят себя и не доверяют себе. Мы не доверяем нашим мыслям. Мы не доверяем своим чувствам. Мы думаем, что наше мнение никуда не годится. Мы не считаем, что у нас есть право говорить «нет». Мы не знаем точно, что хотим и в чем нуждаемся. А если даже знаем, то чувствуем себя виноватыми, что у нас есть желания и потребности, и уж во всяком случае не собираемся говорить о них прямо. Мы можем стыдиться своих проблем. Многие из нас даже не доверяют своей способности точно определить проблему, и мы с величайшей готовностью соглашаемся, если кто-то другой настаивает, что проблемы вообще нет.

Мы, созависимые, тщательно подбираем слова, чтобы манипулировать, нравиться людям, контролировать, маскироваться и облегчать чувство вины. Мы смеемся, когда хочется плакать. Мы говорим, что у нас все в порядке, когда это не так.