Спасение

– Либо называй меня по имени, придурок, либо вообще больше никогда со мной не разговаривай! – шипит она. От удивления Джейк даже не находит, что ответить, и Эстелла разворачивается, поднимая ворох песка, и уходит в сторону кромки воды. Я мягко высвобождаю ладонь из руки Джейка и следую за ней, оглянувшись на мгновение и качая головой, чтобы не вздумал идти за мной. Правда, кажется, он не особенно-то и рвётся.

Я сажусь на песок рядом с Эстеллой. Она опирается локтями на колени и закрывает ладонями лицо, её плечи вздрагивают от еле сдерживаемых рыданий.

– Эстелла?..

Она отнимает ладони от лица и смотрит на меня. Её губы дрожат, а в глазах блестят слёзы.

– Мы идиоты. Если мы думали, что сможем пройти через всё это вместе, мы просто идиоты. Честно говоря, сомневаюсь, что остальные пережили извержение.

– Pardonnez-moi! – доносится до нас крик Ивонн. – Но вы видите что-нибудь около утёса?

Я поворачиваю голову в сторону, куда она указывает. В первое мгновение не вижу ничего, кроме окружающего нас пейзажа, но спустя несколько секунд… Замечаю, что к нам приближается нечто. Высокая фигура с призрачными очертаниями, почти незаметная в слабом лунном свете. Контуры фигуры, кажется, слегка светятся, и только это помогает её разглядеть.

– Это призрак! – визжит Ивонн, и краем глаза я вижу, как она убегает прочь.

Я смотрю на приближение этого существа, широко раскрыв глаза и боясь даже моргнуть. Странно, но я совсем не испытываю страха, хотя Эстелла хватает меня за запястье и сильно сжимает, и я чувствую, как она мелко дрожит.

– Кто ты? – спрашиваю я, зачарованная лёгким свечением, исходящим от лишённого черт лица. Никто не отвечает, и вдруг в центре фигуры – где-то в районе сердца, кажется – вспыхивает яркий зелёный свет, рассыпается искрами, и в ладонях существа появляется рамка с фотографией.

Эстелла бросает взгляд на рамку, и её глаза округляются от шока.

– Что? Как, во имя всего святого? Откуда у тебя это?.. – она поворачивает голову ко мне. – Это фото… Из моего дома. Рамка стояла на столе. Видишь, – она протягивает руку к рамке, – тут я, мама и дядя… – Она одёргивает ладонь. – Нет, это невозможно. Всё за пределами острова сгорело дотла.

Эстелла отворачивается от призрачной фигуры, и каким-то образом я могу чувствовать, что существо опечалено. Оно протягивает рамку мне, словно в отчаянии, и я беру её. Как только это происходит, призрачная фигура исчезает, словно её никогда не было. Я разглядываю фотографию, на которой запечатлена Эстелла в возрасте, наверное, десяти лет или около того, а рядом с ней – широко улыбающаяся Оливия Монтойя и красивый мужчина с жёстким выражением лица. Когда я протягиваю рамку Эстелле, она неуверенно касается пальцами обгоревшего дерева, и мир вокруг нас исчезает.

Я стою посреди уютной, но скудно обставленной комнаты. Мужчина с короткими седыми волосами – тот же, что был на фотографии – сидит у стола, пытаясь починить старую печатную машинку. Он по-испански ругается себе под нос, когда ничего не получается, видимо, уже в который раз.

В раздражении мужчина бьёт кулаком по боковой части машинки, и запавшие клавиши со щелчком становятся на место. Выдохнув, мужчина собирается что-то напечатать, но замирает.

– Чёрт, забыл, на чём остановился…

Раздаётся стук в дверь, и заходит Эстелла. В её руках большая коробка.

– Ха! А вот и моя племянница, которая думает, что может сделать что угодно со своим дипломом бакалавра!

Эстелла широко улыбается и качает головой.

– Привет, дядя Николас. У меня кое-что есть для тебя.

Мужчина разглядывает коробку, на которой изображён ноутбук.

– Эстелита, говорил же я тебе, – ворчит он, – мне это не нужно. Всё, что делается на компьютерах, можно отследить.

– А ты не используй его для того, чтобы планировать восстания! – округляет глаза Эстелла. – Это для твоих мемуаров. Ты никогда не закончишь их, если продолжишь использовать эту древнюю штуку.

– Она нормально работает!

– О, правда? – она показывает на ворох листов, на которых напечатана какая-то белиберда. – Дядя, как ты собираешься вдохновлять народ историей своей жизни, если не можешь закончить ни единой главы?

Николас хмурится.

– Ладно, ладно. Знаю, как бесполезно спорить с тобой, – вздыхает он.

– Отлично! – улыбается Эстелла. – А теперь давай распакуем его.

Когда ноутбук оказывается установленным на столе, Эстелла садится рядом с дядей, и он произносит:

– Никогда не сдаёшься. В точности, как твоя мать, малышка.

– Я больше не маленькая девочка, дядя.

– Это так, – соглашается Николас. – Она гордилась бы тобой, Эстелита. Ты стала такой взрослой… И стоишь на пути к большим достижениям. Тебе следовало бы в окружении таких же многообещающих молодых людей, как ты сама. Лондон, может быть? Нью-Йорк?

– Мне нравится здесь, – отрезает Эстелла.

– Здесь – твоё прошлое, – возражает Николас.

– Это мой дом. Ты боролся за это место, разве нет?

– Да, и теперь, когда моя борьба окончена, я хочу лучшего будущего для тебя, моя дорогая.

Эстелла усмехается.

– Да, теперь пришло время пожить для себя, – говорит она. – Осесть, наконец-то… Остепениться…