Спасение мира и другие неприятности (СИ)

Трактирщик посмотрел на руки Мартина и хмыкнул, соглашаясь с нордой: рос на ферме, ага. Оно и видно, что отец с матерью платили фермеру, чтобы кормил-поил дитятко свеженьким да жирненьким, а про работу вообще разговору не было.

— Завтра как будить-то? — спросил он. — Пораньше?

— До свету, — подтвердила Ингрид, снова взявшись за топор. — Чтобы как рассветёт, уже выехать могли.

Комментарий к Кватч, или Хочешь жить долго и… или хотя бы просто жить?

* - Да, это АУ, я предупреждала. Совершенно незачем, по-моему, не в игре, а в как бы реальности охотнице за сокровищами и служителю Акатоша носиться по руинам, разыскивая потайной ход в замок. На это есть городская стража и есть Легион, которые неплохо экипированы и вооружены и которым в конце концов деньги платят за их службу.

========== Дорога к аббатству Вейнон ==========

Сапоги Мартину были великоваты, но пока он ехал верхом, это было не важно. А вот от кирасы он отбрыкивался, как мог: и тяжёлая, и натирает, несмотря на отданную ему суконную рубаху (кстати, тоже не подарок — толстую, грубую и колючую), но Ингрид была неумолима:

— Ничего не знаю. Видел, как от неё стрела отскочила? Вот и терпи. Я же не изжарилась в ней даже в Обливионе, и ты не изжаришься.

— В Мёртвых Землях, — поправил Мартин. — План Мерунеса Дагона называется Мёртвые Земли.

— Один хрен, кто там из них как называется, — отмахнулась она.

— Ну, не скажи. Вот попала бы ты в Хладную Гавань или в Апокриф…

— В Апокриф — я? — развеселилась Ингрид. — Ну да, Хермеус Мора таких, навроде меня, прямо весь заждался, бедный. Из окна в окно — да где ж я там, скоро ли буду? Мартин, твоё высочество, или как мне тебя ещё назвать? Мне не жалко для тебя куртку, но твоего отца убили на моих глазах. Свихнувшийся даэдропоклонник один-единственный раз пырнул его ножом — и всё. Император только и успел мне сказать: «Найди моего сына. Закрой Врата Обливиона». А вот мой отчим, к примеру, когда его ножом ударили, выдрал этот нож из своей печёнки и своему убийце морду крест-накрест располосовал. Один мой приятель говорил, что… как же это он сказал-то? А, отсутствие мозгов не всегда есть недостаток, вот. Я к чему это всё? Меня одной паршивой стрелой и без брони хрен убьёшь.

— Если она не отравлена и не зачарована, — хмуро уточнил Мартин.

— Да даже если отравлена, никакой яд в одно мгновение не сработает. Я хоть одну сволочь, да всё равно прихвачу с собой, а ты? И вообще, хорош уже ныть, ты мужик или где?

— Да я вот не знаю, кто из нас мужик, — буркнул он. — Ингрид, бестолочь, я кое-что смыслю в магии, защитной в том числе. Но твой панцирь замедляет движения и очень сказывается на их точности, поэтому колдовать в тяжёлой броне — занятие почти безнадёжное.

— А без этого черепашьего панциря ты всю дорогу станешь беспрерывно колдовской щит на себя накладывать, что ли?

— Наложу, когда надо будет.

— А успеешь? — сощурилась она.

— Конечно, — самоуверенно заявил Мартин.

Ингрид вытащила носок сапога из стремени и от всей души пнула ехавшего рядом принца-бастарда. Он дёрнулся, чуть не свалившись с седла, и от неожиданности такими словами описал достоинства и происхождение одной тупой упрямой норды, что в своей часовне наверняка схлопотал бы неделю-другую строго поста в покаяние.

— Ого, — восхитилась она, — вот это я понимаю, имперец, да ещё и служитель Девяти! А про дремор можно ещё разок, а? Трактирных служанок посылать, когда наглеют без меры.

Мартин густо покраснел, восхитив и умилив этим дочку трактирщицы, для которой грязная брань с детства была куда привычнее, чем «правильная» речь.

— Ну, извини, — сказал он, морщась и потирая пострадавшее от подкованного сапога место. — Просто от тебя я никак не ждал.

— Ясен день, не ждал, — хмыкнула она. — И когда служанка в «Западном вельде» начнёт трясти перед тобой сиськами, ты будешь пялиться на них и в упор не увидишь, что руку она держит за спиной, а в руке у неё нож. И точно так же не успеешь поставить свой щит, как от моего пинка.

— Мне вообще-то не положено пялиться на сиськи, — проворчал Мартин.

— Да ну, брось, — отмахнулась Ингрид. — Молодой красивый мужик, на что ещё тебе пялиться? На чужие ширинки, что ли? — Он возмущённо вскинулся, и она примирительно проговорила: — Вот и я о том же. Тебя ж не кастрировали, когда ты сан принимал, так что прямой резон этой Мифической Заре, или как её там, подослать к тебе смазливую бабёнку.

— Тебя, например?

— Чего? — она фыркнула. — Не смеши мою кобылу, вместе ржать будем. Ты вот лучше скажи, Врата эти… они что такое?