Спасение мира и другие неприятности (СИ)

Ингрид злобно выдохнула через нос: смешно им!

— Я подумаю, — заявила она, отобрав у Флориуса камень. — Если что, занесу на днях свои вещички зачаровать. А может, и правда столичным магам камушек продам. Или ещё кому. Коллекционеру какому…

— Да вы что! — взвился Тикиус, разом перестав смеяться. — Я боялся, что в руки безответственных типов вроде Эараны попадёт книга с мощнейшим заклинанием, а вы хотите гораздо более опасную вещь продать кому попало?!

— А с чего я должна верить в вашу ответственность, если у вас хватает мозгов шутить про Обливион? — рявкнула Ингрид. Да, с нордами маги, похоже, редко имели дело — аж пригнулись от её рыка.

Флориус, впрочем, тут же взял её за руку и примирительно проговорил всё с тем же подмурлыкиванием:

— Ну, прости. Я понимаю, тебе было очень страшно и вряд ли хочется вспоминать лишний раз о пережитом. Но может быть, если ты выговоришься, станет легче?

Левой рукой он держал её свободную руку (сигильский камень Ингрид зажала подмышкой, крепко прижимая локоть к боку), а кончиками пальцев правой поглаживал её запястье, понемногу забираясь под рукав. Ингрид даже как-то неловко стало за то, что и сама наскоро умылась, и рубашка, даром что недешёвая, была уже не очень-то свежей — какая уж там свежесть во вьюках с походным добром. «Надо будет впрямь купить у Эмфрид ту шёлковую блузу», — совершенно некстати подумала она.

— Ладно, — буркнула она. — Как Рашеда починит моё барахло, так я и зайду.

Работал этот сукин сын красиво, с обманчивой небрежной лёгкостью настоящего мастера. Ингрид поневоле залюбовалась — не им, понятно, а тем, как он работал. Им самим любоваться… Хм. Невысокий, с наметившимся брюшком, лысенький — залюбуешься, ага.

Правда, лысой была вся их компания, кроме Тикиуса, поскольку чешуйчатые вроде как не лысеют. Ингрид развеселилась про себя, подумав, что в коррольском отделении Гильдии магов только один мужик щеголяет густыми волосами, и как раз он-то женат, хотя мужчины любят пожаловаться на жён, будто бы те им плешь проедают. Но Литт был занят со стажёрами, поэтому свет свечей и магических шаров отражался аж от трёх лысых и одной чешуйчатой головы. Ну, и ещё красиво играл мягкими бликами на складках слегка полинявшей, но зато теперь точно в цвет глаз шёлковой блузы. Ингрид то и дело проводила тыльной стороной кисти по рукаву, чтобы почувствовать этот гладкий лёгкий шёлк — ладонью не рисковала, конечно. Её ладонями можно было наскоро струганное дерево шлифовать до блеска, шёлк ими обдерёшь не хуже, чем кошачьими когтями.

Она думала, что начнёт пока рассказывать, но вся компания с таким же интересом, как и она, наблюдала за Флориусом. Нечасто, видно, коррольским магам заказывали что-то зачаровать.

— Держи, — сказал имперец, подавая ей алебарду, зачарованную на Поглощение ловкости, чтобы всяких слишком прытких сподручнее было бить. — С бронёй что-то надумала?

— Ага. Чтоб от заклинаний защищала. Я, чай, не бретонка, холода только не боюсь, а как нарвёшься в подземельях на какого-нибудь лича… — Она зябко передёрнула плечами.

Флориус покачал головой, то ли осуждая её намерение и впредь шастать по руинам, то ли удивляясь её бесстрашию, и уложил кирасу на свой стол. Кирасу Рашеда не просто починила, а ещё и отполировала, так что смотреться броня стала почти как новая. Теперь ещё и мерцать слегка начнёт, как всякая зачарованная вещь. М-м, да. Искать попутчика надо, одинокая баба в зачарованной броне для разбойников слаще и желаннее рулетов Салмо, надо думать.

— А я-то хотел в Имперский город, — хмыкнул Флориус, — чтобы зачарованием всерьёз заняться. Оказывается, и тут есть желающие. Если вдруг… Магнус упаси, понятно, но если вдруг действительно случится найти ещё один сигильский камень, ты знаешь, куда его нести.

— А тебе не попадалась в Мёртвых Землях харрада? — спросил вдруг альтмер-алхимик.

— А это что за зверь?

— Это не зверь, это трава. Лоза, вернее. Она довольно опасна, может нанести серьёзную рану, если подойти к ней слишком близко. Но с твоим топором её можно срубить без особого риска.

— А-а, знаю, — Ингрид невольно потёрла ногу под штаниной. — Я думала, эта пакость у меня кусок мяса из ноги выдрала. Цветочки ещё были желтоватые такие, невидные из себя — чуть заденешь, так из них целое облако какой-то дряни вылетает. Нюхнёшь — и прямо ноги заплетаются.

— Если, — сказал эльф, умильно глядя на неё, — повторяю, если, храни Аури-Эль, вдруг тебе снова такое попадётся, я очень хорошо заплачу. Хоть деньгами, хоть зельями.

— Да мне и одного раза выше головы хватило, — проворчала Ингрид.

Золотисто-розовые рассветные лучи красиво лились на подушку. В них блестела лысиной чья-то голова. Чья-то… Контумелиоруса Флориуса, а не чья-то. Интересно, а правда есть какие-то чары, с помощью которых имперцы могут уболтать кого угодно на что угодно? Ну, почти. Но уж завалиться в одну койку с мужиком, который чуть не вдвое старше, зато почти на голову ниже тебя — тут без чар вряд ли обошлось.